Выбрать главу
Смотрю на землю, восторженно поулыбливаясь.
На всём вокруг ни черного очень, ни красного, но и ни белого не было. Земшар сияньем сплошным раззолочен, и небо над шаром раззолотоне́бело. Где раньше река водищу гоняла, лила наводнения, буйна, гола́,— теперь геометрия строгих каналов мрамору в русла спокойно легла. Где пыль вздымалась, ветрами ду́ема, Сахары охрились, жаром леня́, — росли из земного из каждого дюйма, строения и зеленя́. Глаз — восторженный над феерией рей! Реальнейшая подо мною вон она — жизнь, мечтаемая от дней Фурье, Роберта Оуэна и Сен-Симона.
Маяковский! Опять человеком будь! Силой мысли, нервов, жил я, как стоверстную подзорную трубу, тихо шеищу сложил.
Небылицей покажется кое-кому. А я, в середине XXI века, на Земле, среди Федерации Коммун — гражданин ЗЕФЕКА.

Самое интересное, конечно, начинается отсюда. Едва ли кто-нибудь из вас точно знает события конца XXI века. А я знаю. Именно это и описывается в моей третьей части.

[1922]

Комментарии

Впервые: первая часть поэмы — газ. «Известия ВЦИК», М., 1922, 10 сентября; вторая часть — газ. «Известия ВЦИК», М., 1922, 23 сентября.

В автобиографических заметках «Я сам» Маяковский сообщал: «Начал записывать разработанный третий год «Пятый интернационал». Утопия. Будет показано искусство через 500 лет».

Стихи, которые поэт опубликовал в журнале «Красная новь», 1922, № 3, под названием «IV Интернационал», были задуманы им как пролог к поэме. В примечании ко второй части «Пятого Интернационала» в газете «Известия ВЦИК», от 23 сентября 1922 года Маяковский пояснял: «Четвертый», «Тридевятый», «Пятый интернационал» — названия одной и той же вещи. На заглавии «Пятый интернационал» остановлюсь окончательно».

Из восьми задуманных частей поэмы были написаны лишь две.

3 октября 1922 года Маяковский читал свою поэму в Большом зале консерватории. Сообщая об этом выступлении, газета «Вечерние известия» от 9 октября приводит слова поэта. «V Интернационал» — это поэма предвидения. Образец творчества грядущих лет».

Громили Василия Блаженного. — В октябрьские дни 1917 года собор Василия Блаженного в Москве был поврежден снарядами.

Надсо́ны, не в ревность над вашим сонмом эта моя словостройка взвеена. — Надсон, Семен Яковлевич (1862–1887) — русский поэт.

Я говорю просто — фразами учебника Марго. — Марго, Давид (1823–1872) — автор учебника французского языка.

По сравнению с Гершензоном даже получается научно. — Гершензон М. О. (1869–1925) — литературовед и публицист.

…из Пушкино вижу… — Пушкино — дачная местность под Москвой, где в летние месяцы жил Маяковский.

…голова уже́, разве одному Ивану Великому ровесница. — Иван Великий — колокольня в Московском Кремле.

…дом Нирензее стоял, над лачугами крышищу взвеивая… — Дом Нирензее — самый высокий (десятиэтажный) жилой дом в Москве тех лет.

…зубами, нож зажавшими, щерясь, стоит франиуз-зуав. — Зуав — солдат-алжирец в частях французской армии.

В белом, снегами светящемся мире Куки, Пири. — Кук, Фредерик Альберт (1865–1940); Пири, Роберт Эдвин (1856–1920) — американские полярные исследователи.

Вымахивает за туром тур он свое мировое фуэтэ. — Фуэтэ — быстрое танцевальное вращение на одной ноге.

…солнечная система свистит в Геркулес. — Геркулес — созвездие.

…направление такое новое — унанинмистов. — Унанимисты (франц.) — объединение писателей, придерживавшееся идеи «вселенской коллективной души», в которой «растворяются отдельные личности».