– Никогда! – подхватывал многоголосный рев, и стрелы, хищно жужжа, вновь опускались на головы противника, заставляя терять строй и гибнуть.
Когда до наступающей на нас стены оставалось не более двадцати ярдов, над полем боя затрубил сигнальный рог, к которому присоединились и другие, потонув в зверином вое бросившихся в рукопашную армий. Перебросив за спину ставший ненужным лук, я, подхватив томагавки, провел лезвиями по груди, оставляя глубокие порезы. Кровь хлынула по моему телу, оставляя багровые дорожки. Когда ее капли достигли моих ног, раны уже затянулись, дополнив торс новыми рубцами.
«Пусть враги страшатся меня, словно кошмар ожившей Бездны! Им не избежать открытого боя сегодня!» – подумал я, размазывая кровь по груди и лицу.
Ноги заскользили вперед, а крик наполнил мое горло, когда я огромными прыжками устремился в самую гущу боя. Рев поглотил весь мир, и наши ряды с улюлюканьем сомкнулись в неистовом танце смерти. Имперцы старались оттеснить нас щитами и сохранить строй, мы, наоборот, пытались прорваться в гущу, чтобы навязать кровавую рубку, в которой утаремо не было равных. В какой-то момент мне даже показалось, что нам это удалось. Как вода через речные пороги, наши бойцы пронзали вражескую линию, уходя в глубь, погибая, но давая другим шанс разбить строй неприятеля.
Бой шел на равных, и ни одна из сторон не могла взять верх. То тут, то там стали слышны тяжелые разрывы встречающихся магических заклинаний людей и потоков силы наших жнецов. Обе стороны пока медлили, опасаясь развернуться на полную мощь, рискуя положить огромное количество своих, если удар будет отбит. Рубиться приходилось в жуткой тесноте, что было на руку людям. Я осыпал ударами томагавков выставленные передо мной щиты в безнадежных попытках пробить их защиту, но панцирная пехота стояла насмерть, лишь изредка открываясь для удара. Вдруг по звенящей железом баталии пробежала рябь. Я видел, как многие воины начали поднимать головы вверх, на что-то указывая. Небо было кроваво-красным, а прямо над нами, разрастаясь с каждым мигом, разбрасывая в стороны черные тучи, росла чудовищная воронка.
– Жертву! Жертву! Жертву! Жертву! – крики, доносящиеся откуда-то сзади, возвестили о том, что жнецы смошадор вступили в схватку уже в полную силу, отбросив шутки и предосторожности.
С утроенной решимостью мы устремились вперед, пробиваясь через охваченных паникой людей, чувствуя, что можем победить. Фланговый удар кавалерии стал полной неожиданностью для нас, впрочем, вскоре обернувшись опасностью для самого противника. Конница Локато, разгоняясь для удара, вышла на открытое пространство и попала под перекрестный обстрел между двух армий. Всадникам удалость отсечь наши передовые части от основного войска, но и сами они оказались в ловушке. Это дало нам шанс! Со стороны империи ведение обстрела было прекращено из опасения задеть своих. Жнецы не преминули использовать это для нанесения упреждающего удара по ставке магов противника, и им удалось сделать это первыми! Воронка в небе разверзлась алым выбросом, который принялся хлестать, как вспухший гнойный нарыв, и на головы адептов Академии Тайн посыпались кровавые лепестки болотных лилий. Это зрелище одновременно завораживало и заставляло стынуть кровь в жилах у тех, кто понимал, что перед ними на самом деле. Даже едва коснувшись доспеха, лепестки прикреплялись, разъедая броню и сжигая кости солдат. От них не было спасения, а щиты и барьеры, возводимые магами людей, не только не могли накрыть всю площадь попавшей под атаку и гибнущей от черного шаманства армии, но и вытягивали у волшебников драгоценную силу.
Опьяненные удачей, мы хлынули навстречу кавалерии, разводя армию на два корпуса. Первому пришлось тяжелее всего, и многие погибли под ударом успевших перестроиться всадников, которые не меньше рисковали, завязнув в тяжелом ближнем бою. Я видел, как мои братья и сестры исчезали, сминаемые копытами закованных в броню лошадей. Как в отчаянных попытках сорвать атаку они перерубали животным ноги и прыгали прямо на всадников, пронзаемые пиками. Необходимые жертвы… И все же им удалось заставить людей повернуть.
К тому моменту, когда конница попыталась отступить для перегруппировки и разгона новой атаки, их уже ждали. Показавших спины кавалеристов начали накрывать тучи стрел, выпускаемых с такой скоростью, что уцелеть удалось лишь неполной паре десятков воинов. Вторая же, более многочисленная часть нашей армии в этот момент продолжала теснить отступающие части фаланговой пехоты, дробя их и уничтожая, как скот. Этот день был за нами! Над рядами проносилось одно слово, которое вторил каждый, как заведенный, стуча оружием: