Я несколько опешил от такого заявления. Когда у меня обнаружили Дар и после всех проверок отправили в Перумас, то я посчитал, что мое будущее теперь определенно пройдет среди магов. Мужчина заметил мое замешательство и назидательно поднял вверх указательный палец:
– Я сказал, что твой Дар довольной редкий. Ты человек, который имеет склонность к шаманизму. Но в твоем роду не было рунианцев. Это интересно. Именно такие студенты нам нужны. Тебя будут учить обращению со всеми видами и магии, и шаманизма.
После такого я едва не подпрыгнул на стуле и, забыв о приличиях, выпалил:
– Всем? Всем видам силы одновременно? Такое разве возможно?!
Он ответил не сразу, скривившись, словно желая отмахнуться от назойливого насекомого, и нахмурившись, фыркнул на меня:
– У тебя проблемы с дисциплиной, юноша. Может, мне следует отправить тебя домой?
Я покорно склонил голову, пробурчав в парту:
– Нет, господин. Простите.
Он немного помолчал, снова уставившись в какую-то точку на стене. Мог ли я знать, что уже в следующую секунду замру, как глиняное изваяние, не смея более перебивать и, кажется, даже дышать.
– На Имаргисе непрерывно происходят военные конфликты. Война за власть идет на самых разных уровнях, и в погоне за ней создаются ордены, кланы, заключаются пакты и союзы. Но это все, – он вновь обвел рукой вокруг, – лишь подножие горы. Мышиная возня неразумных детей! Существуют силы куда более древние и мифические, чем, возможно, известные тебе из истории герои и государства. Имена некоторых из этих сил настолько темные, что их нельзя не только произносить, но даже думать о них. Наша организация представляет собой боевую ячейку, которая противостоит им. Каждый, у кого обнаружили Дар сродни твоему, может стать одним из нас и послужить общей цели. Но цена нашего учения будет высока, и я говорю не о деньгах. Скажи, придя сюда, чего ты хотел на самом деле? Я не тороплю тебя, хорошенько подумай – это важный вопрос, и я хочу услышать на него разумный ответ.
Мне было стыдно признать, но конкретной цели у меня не было. После смерти отца я был на попечении старших братьев, которым не было особого дела до меня. Круг их интересов заключался в том, чтобы строить военную карьеру, постоянно отсутствуя дома. Порой мне даже казалось, что они забывают, где это место. Мать же была простой ремесленницей, которая после смерти мужа замкнулась в себе и не слишком-то интересовалась, чего я хочу от жизни. Устраивайся в подмастерья к кузнецу, портному, конюху, кому угодно – вот и весь сказ о ее родительском наставлении. Хуже всего было то, что меня не интересовали ни ремесла, ни война, ни жизнь в убогой и однообразной деревне. Не интересовали кони, хоть и считается, что у любого рожденного в Локато это в крови. Чуть помедлив, я нашел в себе сил, чтобы поднять голову и посмотреть на своего собеседника:
– Я не знаю, господин. Однажды в нашу дыру пришел бродячий священник из Светлой Длани. По традиции всех детей провели мимо него на празднике урожая, чтобы получить благословение. Когда настала моя очередь, он попросил меня задержаться, а потом подозвать мою мать, и долго ей что-то объяснял. Уже потом я узнал, что старик увидел во мне Дар. Он сказал, что меня надо показать в Перумасе, и оставил грамоту с рекомендацией. Пока я ехал на перекладных сюда, то мечтал о многом, но сейчас отчего-то не могу сказать, к чему стремлюсь конкретно. Вы просили честный ответ – вот он вам: я хочу стать нужным, послужить какой-то серьезной цели, а не просто ковать гвозди или чистить загоны для лошадей.
Мой собеседник выдержал взгляд, и впервые я заметил, что на его лице проступило подобие улыбки. Лишь на миг, но я готов поклясться, что мой ответ его устроил.
– Как я уже сказал, мы не Академия Тайн. Наши студенты обучаются не для служения империи в широком смысле этого слова. Мы служим всему миру. Это означает, что наши адепты не призываются во время мобилизации, о них никогда не слыхать за пределами обители, наши личности секретны, как и судьбы, и дела. Войдя в число учащихся, ты должен будешь отречься от старой жизни и перечеркнуть все, что было до этого самого дня, даже забыть свое имя. Твоей семье через год, может два, отправят письмо, в котором будет сказано, что ты погиб во время обучения: не справился с заклинанием, выпал из окна, свалился с лошади и свернул шею, в общем, любую чушь, лишь бы в это поверили. Это делается не просто так. Вступая на путь противостояния нашему врагу, ты должен стать машиной, механизмом, кинжалом во тьме. Кинжал ведь не может быть маменькиным сынком, так?