— Партизаны не поехали бы в местечко, — возразил Данилка.
— А может, нам показалось и возле кузницы вообще никого не было, — засомневался Лёва.
— Ну, ты тоже скажешь, — улыбнулся Данилка. — Может, мы все трое спали?..
Лёва ущипнул себя за руку.
— Нет, не спали, потому что я чувствую боль, — сказал он.
— Тс-с-с, — засипел Кешка, — опять кто-то идёт. Все трое попадали на землю. Действительно, к кузнице кто-то шёл вдвоём. Данилка первый узнал их — Максимка с Густей!..
Ну и чудо!.. Кто давал такое право Максимке? Как он мог нарушить клятву: не дружить с бургомистровой дочерью…
— Ты зачем её привёл? — грозно спросил Данилка, держа руки в карманах.
— Потому что она знает кое-что важное, — ответил Максимка.
— Ты, может быть, забыл про наш уговор? — спросил Кешка. — Сначала ты должен был спросить разрешения привести её к нам.
— У меня не было времени, — ответил Максимка. — Вы могли пойти на ипподром…
Мало того, что Максимка привёл дочку предателя, так он ещё раскрыл перед ней самую большую тайну! Возмущению мальчиков не было границ. А Максимка ничего себе… Будто и невиноватый.
— Без Густи нам не вывести Грома, — сказал он.
— Ха! — воскликнул Лёва. — Я придумал гениальный план.
— Ха! — как эхо, отозвалась Густя. — Что твой гениальный план?! Грома на ипподроме нет.
— А где же он? — спросил Данилка.
— У нас в сарае стоит, вот где, — ответила Густя. — А ключ в сенях висит… Поэтому я предлагаю наш план…
4
Густя боялась только одного, чтобы не уснуть раньше отца. А тот всё чего-то не ложился спать, сидел с Антониной в кабинете. Из-под двери выбивалась на коридор белая полоска света.
Часы пробили двенадцать раз. Мальчишки, наверно, давно уже сидят на пустыре за забором, ожидают её, Густиного, сигнала, а отец всё не ложится спать.
Наконец, отворилась дверь отцовского кабинета. Яркий свет хлынул из комнаты в коридор.
— Спокойной ночи, Иоган Карлович, — сказала мачеха.
— Спокойной ночи, Тоня, — ответил отец.
Он подождал, пока мачеха не зашла в спальню, и вернулся в свой кабинет.
Наконец!.. Теперь как можно быстрее надо подать сигнал мальчишкам. Густя зажгла свечу, поставила на подоконник. Трижды закрыла огонь ладонью. В огороде трижды закрякала утка: кря, кря, кря… Мальчики сигналили, что они на месте.
Густя достала из-под кровати две пары валенок: большие, отцовские, и поменьше — материны. Потом она сошла вниз, в прихожую, сняла с гвоздика ключ от хлева. Снова поднялась в мансарду. Среди ночной тишины послышалось мяуканье котёнка. И сразу же под пристройкой появились мальчики. Через окно Густя вылезла на крышу пристройки, оттуда по лестнице спустилась к мальчишкам.
— Почему ты так долго? — спросил Максимка.
— Отец не ложился спать.
— Надо было дать ему снотворного, — посоветовал Лёва.
— Хватит болтать, химик, — остановил его Данилка. — Надо обрезать в валенках голенища…
— Их же потом уже не обуешь, — растерялась Густя. — И потом, такого условия не было, чтобы голенища обрезать…
— А разве Грому валенки с длинными голенищами натянешь? — заметил Данилка. — А если и натянешь, то он и двух шагов не сможет ступить.
— Грома обувать в валенки? — удивилась Густя. — Зачем?..
— Чтобы копытами не гремел. И следу чтобы не было.
Мальчики достали ножики, и работа закипела.
Вскоре голенища были вырезаны. Данилка с Кешкой закопали их под забором. Теперь оставалось вывести из сарая Грома.
Отомкнуть замок было совсем несложно. Данилка оставил Максимку с Густей сторожить, а сам с Кешкой и Лёвой пошли в сарай. Гром, почуяв людей, захрапел. Кешка погладил его, сказал несколько ласковых слов, и Гром успокоился. Может быть, понял, что мальчики пришли выручать его с фашистской неволи.
Данилка быстренько обул Грома в валенки. Кешка взялся за повод. Грому непривычно было ходить обутым, поэтому сначала заупрямился. Но ничего не поделаешь — пошёл.
Уже за воротами Данилка приказал Густе:
— Не забудь ключ повесить на место. Ворота закрой на крюк. Завтра придёшь к Максимке, расскажешь, как тут было, когда узнали, что Грома нет. Отцу скажешь, если будет спрашивать, что спала крепко, ничего не слышала. Поняла?
Густе всё понятно, но ей было очень обидно, что вынуждена оставаться дома. Ей так хотелось быть рядом с мальчиками. Да ничего не поделаешь — приказ есть приказ…
5
Во дворе кто-то так громко заговорил, что Густя сразу же проснулась. Она быстренько оделась, но вниз сошла не спеша. В доме как будто никого не было. Голоса доносились со двора. Густя хотела пойти туда, как на пороге появилась Антонина Павловна. Она была очень взволнована.