«Проснись… Пора…Вставай…»
Таринора трясли за плечо. С трудом разлепив веки, он увидел рясу священника, а подняв голову, и обеспокоенное лицо отца Дормия.
— Пора, наёмник, скоро полночь. Ты должен поторопиться, если хочешь выполнить свою работу.
— Ах да… Я, кажется, задремал… — сухими губами пробормотал наёмник.
— Ты проспал весь день. Похоже, чтение — слишком утомительное занятие для наёмников. Надеюсь, ты набрался сил — они тебе понадобятся. Вот, — Священник протянул воды в ковше. — Тебе стоит умыться перед уходом.
Наёмник зачерпнул руками немного воды и выплеснул её на лицо. Слегка освободившись от липких пут сна, он встал и потянулся. Ночную темноту в храме нарушало только тусклое сияние свечей. Силясь разглядеть путь во мраке, Таринор двинулся к выходу. Наёмник одной ногой был на улице, когда вспомнил об одной важной вещи, а именно о шлеме, всученном ему в «Белом дубе». Он снял с плеча сумку, развязал её и, нащупав холодную полированную поверхность, вынул чёрный шлем. На нём не было ни царапины, хотя он целый день пролежал в компании охотничьего ножа, капкана и квадратной монеты из какой-то дальней страны, что наёмник хранил на память.
— Отец Дормий, можете взглянуть на одну вещицу?
— Тебя что-то беспокоит, сын мой? — Священник торопливо подошел.
— Просто хотел узнать, видели ли вы что-нибудь подобное? Тут ещё написано что-то, не разобрать. — Сказал Таринор, протягивая шлем.
Получив предмет, священник подошел к стоявшей неподалёку подставке со свечой и принялся осматривать его. Заглянув внутрь шлема, Отец Дормий заметно оживился, поднёс вещь ближе к свече и, видимо, попытался прочитать её. После минутного исследования загадочных письмён он со вздохом вернул шлем Таринору.
— Я могу с уверенностью сказать, что эта вещь сделана не в наших краях, материал явно не наш, не людской даже. Письмена мне прочесть не удалось. Похоже на эльфийский, а я в нём не силён.
— Эх… Ну что ж, спасибо и на этом, Отец Дормий. — Вздохнул наёмник. — Если чего хочешь пожелать напоследок, то пожелай, чтобы мы встретились снова.
— Я буду молиться за тебя, Таринор. И да не оставит тебя Холар!
Отворив скрипучую дверь, наёмник оказался на ночной деревенской улице, освещённой лишь белым ликом луны. Стояла тихая безветренная ночь. Казалось, само время заснуло и остановилось. Ночное беззвучие нарушали лишь невидимые сверчки, оглашавшие округу негромким металлическим стрекотанием. Деревня, казавшаяся мрачной и угрюмой утром, теперь приобрела мистическую атмосферу таинственности и сказочности. Свежий прохладный воздух наполнил лёгкие Таринора, изрядно освежив его после сна. С выражением умиротворения, наёмник отправился на поиски дома Мирениуса, старательно обходя многочисленные лужи. После недолгого блуждания между избушек наёмник увидел искомый дом. Деревню окружал довольно корявый деревянный частокол, который, хотя был довольно хлипким, в темноте казался неприступной черной стеной. Вплотную к частоколу, словно облокотившись на эту стену, стоял неказистый домик с покосившейся деревянной крышей, из которой торчала труба. Несмотря на темноту, был заметен валящий из трубы дым, а через заколоченные окна пробивался свет. Наёмник подошел поближе и припал ухом к двери. Изнутри доносились голоса и смех.
Таринор вытащил меч из ножен. Сделав глубокий вдох, Таринор решил вышибить дверь, но, с удивлением заметив, что она не заперта, подумал, что лучше будет открыть её крепким пинком и застать врасплох тех, кто там засел. Кем бы они ни были.
Молодецки размахнувшись ногой, наёмник довольно сильно и громко пнул дверь и влетел в дом. Первое, что он почувствовал — это запах. Сера и спирт. Через мгновение наёмник заметил причину запаха. Среди хаоса поломанных склянок, бочек и обломков книжного шкафа посреди комнаты прямо перед камином находился покосившийся деревянный стол. Вокруг него стояли два деревянных табурета, на которых восседали двое непонятных существ. Того мига, что наёмник находился в доме ему хватило, чтобы разглядеть их довольно своеобразный облик. Голову первого украшала пара длинных рогов и длиннющий нос. На морде второго, весьма упитанного, красовался мясистый пятачок, наподобие свиного, а из макушки торчали короткие кривые рожки. При этом у обоих имелись маленькие крылышки и мохнатые ножки со свиными копытцами. Таринор моментально вспомнил картинку из трактата. Черти. Мда. Та ещё деревенька, этот «Вороний холм»», пронеслось в голове наёмника.
Черти же в свою очередь удивлённо глядели на Таринора. Они не выглядели испуганными, но их взгляд выражал удивление и явный интерес к нежданному гостю. Несколько секунд тишину нарушало лишь потрескивание огня в камине, а потом один из них заговорил.
— Чего угодно? — острожно спросил длинноносый.
— Я… — Таринор чуть было не ответил, что пришёл изгонять их, но вовремя взял себя в руки, представив дальнейший ход событий в случае подобного ответа. Тут заговорил чёрт с пятачком.
— Ты, ты. Только не говори, что пришёл нас изгонять! Давеча вон приходил один… Убежал в ожогах, что свинья на вертеле! — черти дружно усмехнулись. — А ты вроде на него не похож, не буянишь, не кричишь. Садись-ка к нам, только железяки свои спрячь, порежешься. — Толстяк скривился в ехидной ухмылке.
— А откуда мне знать, что вы не поступите со мной так же? — спросил наёмник, осторожно подходя к столу.
— Брось! Мы же его не просто так. Он как ввалился, сразу начал руками махать да водой плескаться, вот мы его и пугнули. А ты, как я вижу, мужик умный, руками понапрасну не машешь. Не знаешь, куда сесть? Так это мы мигом.
Из груды хлама у стены вылетела пара бочонков. Один приземлился между толстым и носатым, а второй отправился в камин, заставив огонь разгореться с новой силой. Не иначе, бочонок из под вина, подумал Таринор, присаживаясь. Внезапно он вспомнил о начатой бутылке «Черного леса» в сумке.
— Не желаете, учтиво спросил наёмник, ставя на стол на три четверти полную бутыль.
— Отчего же? Еще как желаем! — Хрипло взвизгнул чёрт с пятачком. Моментально схватив бутыль, он принялся хлебать содержимое так, словно не пил целую вечность. Опустошив её наполовину, он получил увесистый подзатыльник от носатого и поперхнулся.
— Ты чего? — Изумлённо воскликнул чёрт, потирая затылок.
— Гурх, ты свинья. — Констатировал длинноносый. — Мог бы проявить хоть каплю сдержанности, у нас тут всё-таки гость.
— И что с того? — перебил Гурх. — В горле сухо, как в пустыне. Да я с тех пор, как меня призывал тот маг пару лет назад, капли в рот не брал. Золотой был человек! — мечтательно протянул чёрт. — Мы с ним пили, по душам разговаривали. Не то что ты! Гад ты самый распоследний, вот.
Гурх снова потянулся было к бутылке, но носатый ловко пнул трёхногий табурет табурет, отчего тот повалился на пол вместе с сидящим на нём толстым чёртом.
— Гад ты, Меф. Гад и подлец. Чтоб тебе чучелом на стене висеть! — Буркнул Гурх, поднимая табурет и себя с пола. — И он ещё называет меня свиньёй. Если я свинья, то ты — козёл! Тебе было скучно? Вот увидишь, скоро нас отсюда выдворят и тогда тебе станет очень весело…