Майк смерил дока Ларса встречным взглядом. Странный он все-таки тип, этот доктор. Вдруг он из ФБР? А что, вполне может быть. Должен же на такой базе быть наблюдатель из верхов? Должен. Где-нибудь внутри коллектива. Да и сам по себе он какой-то не такой, как все. Взять, к примеру, эти его очки, которые он носит, может, для солидности, а может, просто из чудаковатости. Это в наше-то время!
«Вечно у вас все под подозрением»…
— Док, почему вы в очках?
Тот поднял голову:
— Не понял?..
— Ну, зачем они вам? Можно же сделать операцию или линзы носить. Почему очки?
— Ах, вы об этом… У меня глаза не переносят линз. А операцию я просто делать не хочу. К тому же статистика показывает, что докторам в очках у пациентов веры больше. Такая, знаете ли, наблюдается тенденция. М-да. В очках — значит, старый, значит, опытный…
— А сколько вам лет, если не секрет?
— Тридцать шесть. А что?
— Так, ничего, — сказал Майк. — Ну, я пойду.
— Заходите еще, если будет что-то беспокоить.
Доктор был сама любезность.
— Зайду непременно, — сухо ответил Северцев и закрыл за собою дверь медкабинета.
— Привет, вояка! Как дела? Не затрахался еще машины гробить?
На Ральфе были: а) зеленые шорты до колен с оборванными карманами и голограммой на отвислом заду, Ь) бейсболка с утиным козырьком и логотипом «Нью-Йорк Янкиз», с) оранжевая футболка с ананасами и d) новые кроссовки с лазерной подсветкой. Кроссовки были — зашибись: при каждом шаге из-под пяток словно бы сверкали маленькие молнии, в первое мгновение Роберт даже испугался, что сейчас под ним загорится ковер. Все вместе, однако, не катило. На грейве, может, и сошло бы, но не здесь. Впрочем, Ральф выглядел довольным, словно анаконда, проглотившая быка.
— Дела нормально, — кивнул Роберт, покосившись на часы. — Через час выходим.
— Куда «выходим»? — не понял тот.
— В катакомбы.
— A-а… А почему «выходим»?
— Я ж теперь в команде. Вот такие ребята.
Большим пальцем Боб показал, какие именно ребята.
— Как — в команде? — Ральф на мгновение даже завис над креслом, потом все же плюхнулся в мягкую глубину. — Я думал, ты всегда дерешься в одиночку.
— Я тоже так думал. — Роберт вздохнул. — Меня подловили, пришлось соглашаться. Да ладно, я не жалею. А я с девчонкой познакомился.
— Красивая? — оживился тот.
— Не знаю, я по чату.
— Блин! Ну ты даешь. А ты что, в нее влюбился?
— С ума сошел? Ей всего двенадцать.
— A-а… Ну и что?
— Да в общем, ничего, — пожал плечами Роберт. — Она в моей команде гамится. Точней, мы оба в одной команде. Прикидываешь, мы вчера в засаду с ней попали, еле отмахались, такая кодла привалила. Хорошо, наши вовремя подошли.
— Ты прямо как на войне, — хмыкнул Ральф. Стянул бейсболку и примостил ее на ободранной коленке, потом передумал и бросил на стол. — Может, включишь сегодня пораньше? Больно посмотреть охота.
— Ну-у. — Роберт неопределенно покрутил носом. — Мама запрещает играть больше трех часов. Ну разве только пять минут, чтобы машину в бокс загнать.
— Ну… Тогда пошли на кухню, что ли. Перекусим что-нибудь. А?
— Ну, можно… — Роберт заколебался, потом решился: — А, была не была. Давай включим. Авось не заметит.
Экран вспыхнул и развернулся, поступил запрос на расконсервацию. Роберт дал согласие, ввел код доступа и принялся натягивать перчатки. Подвел машину к выходу из терминала в левом верхнем углу приборного экрана танцевали циферки обратного отсчета. Дошли до нуля, на мгновение будто замешкались и пошли «в минуса».
— Что-то медленно сегодня, — вслух посетовал Роберт. — А, вот, сдвинулось. Приготовились… Пошли!
Бронированная стенка скользнула вверх, Роберт уже привычным боковым маневром вывел машину в коридор, проверил радар, услышал, как позади в кресле изумленно крякнул Ральф, поднял глаза на экран и ахнул:
— Человек!
Двуногая фигура в оранжевом комбезе заметалась в свете прожектора.
— Вот ни фига себе! — вскричал обрадованно Ральф. — Я ж говорил, должны быть монстры, а ты: «Роботы, роботы»… Мочи его, мочи! А то уйдет!
Окровавленное тело охранника распласталось возле двери лифта. Майк вздрогнул и невольно сдал назад: это был тот самый парень, что сканировал ему ладони и сетчатку. В руке его все еще был пистолет. Майк наклонился, вывернул оружие из мертвых пальцев и застонал от злости, ощутив, как «поехала» под пальцами расколотая рукоять: «Глок»! Твою мать, «Глок»! Ну «OMG», ну жадюги чертовы. Радели они о своих сотрудниках, как же… Даже на экипировку для охраны денег пожалели! В стране Смита и Вессона, в стране Кольта — поганая голландская штамповка из металлокерамики, — только уронили на бетон, корпус уже и треснул. Майк повертел пистолет в руках. Дрянь дело. Стрелять из такого все равно что с гранатой играться. Впрочем, подумалось ему, на те штуки из катакомб нужен не пистолет, а по меньшей мере безоткатка.
Он выщелкнул обойму. Передернул ствол. Желтоватый патрон вылетел и глухо стукнул о конторку. Ага: четыре и один в стволе. Итого пять. Пользы от них сейчас, как от бабских тампонов, но вдруг попадется пистолет поцелее. Хотя… может, и этот сгодится. Майк перевернул пару столов, пошарил в ящиках, нашел слегка оплавившуюся бобину скотча, обмотал им треснувшую пистолетную рукоять, вставил обратно обойму и сунул изувеченный ствол в карман. Двинулся к лифту.
Искореженные дверцы замерли, не закончив движения. Рухнувшая кабинка раскосо застряла возле самого выхода, рядом валяются оба противовеса. Внутри пусто. Повсюду на стенах следы ожогов и пробоины от пуль, дюраль погнулся, пластик треснул и обуглился, пахнет дымом и горелой изоляцией. Майк осторожно просунул голову внутрь и посмотрел наверх. В проеме раскуроченного потолка виднелась уходящая вверх лифтовая шахта, в которой уныло качались обрывки тросов. Все, что могло ломаться, было сломано. Сверху тянуло пылью и горячим запахом пустыни. Майк выругался, плюнул и закашлялся.
— Пыль, — пробормотал он и утерся рукавом. — Пыль на ветру… Проклятие…
Невыносимо ныли ребра и нижняя челюсть, саднило прикушенный язык. Хотелось пить.
Гроза грянула после обеда, неожиданно, как аризонский смерч. Беды ничто не предвещало. В северном туннеле на четвертом ярусе перемкнуло кабели, — должно быть, кто-нибудь из игроков случайно раздолбал защитную бронеплиту. Ничего необычного: бывало и раньше. Правда, в этот раз весь сектор лишился освещения и выпал из слежения. Но ситуация была вполне штатная. Операторы спокойно выждали момент, когда в зоне боя никого не было, и перекрыли аварийный участок. Хэл отрядил для ремонта Томаса и Уильяма, последний сказался больным и слинял к доку в лазарет, и Хэллоуин послал вместо него Рамиреса. Спустя минут примерно десять вдруг пришел сигнал тревоги с наблюдательного поста, зазвенели звонки, началась беготня, потом был грохот, после которого Майк уже ничего не помнил: дверь в боевой коридор, задраенная наглухо, вдруг вспухла как пузырь с той стороны, швы разошлись, петли начали трещать, и Майк очертя голову бросился наутек. Дальше память сохранила только чей-то крик, грохочущие позади выстрелы и взрывы и его полет навстречу опрокинутому креслу.
Под этим креслом он и пришел в себя. Было тихо. В комнате Царил разгром. Мигало красным аварийное освещение. Что и как произошло и кто был во всем виноват, оставалось только гадать, но в одном у Майка не было сомнений: проклятые машины каким-то образом умудрились вырваться на волю.
Там-то, в коридоре возле лифта, и отыскался охранник, тот самый, мертвый. Но и только. Больше людей поблизости не было. Успели убраться или?..
Майк прошел через зал мимо черного пятна на полу, мимо раздавленных столиков с пижонскими футуристически изогнутыми хромированными ножками, миновал разбитый кофейный автомат, дважды повернул к техническому сектору и тут же понял, холодея сердцем: нету никаких «успели», одно сплошное «или». Три лежащих тела. Первым — Хэл с разбитой головой и косым пунктиром из багряных клякс поперек груди, где вышли пули; мертв безнадежно, первой же очередью наповал. Остекленевшие глаза бездумно таращатся в потолок, рот приоткрылся, сходство со всесвятской тыквой стало пугающим. Следом на зеленом ковролине маячит белой шевелюрой Бак, техник-транспортировщик («За остальное нам не платят»). Третье тело, изуродованное взрывом, опознать непросто, разве только по зубным коронкам. Это с равной вероятностью мог быть как второй техник, так и один из наблюдателей, а то и вообще сам Рамирес. Ясно было только, что это не Уильям — кожа слишком светлая. И не док — слишком худой для дока. А кстати, посетила Майка неожиданная мысль, неплохо бы проверить лазарет — вдруг там кто уцелел.