- И не собиралась.
- А банкет... В шесть?
- Да. Приедешь за мной?
- Окей. К скольки?
- К пяти.
- Блин... Пошёл одеваться.
Чем мне нравился Артем, так это тем, что не лез в мою жизнь, не намеревался учить и не навязывал свое мнение. Причина такого права свободы воли, скорее всего, заключалась в том, что Тëме на меня было плевать. Как, в принципе, и мне на него. Но с этим парнем было весело, любовником он тоже был неплохим, и вместе мы смотрелись прилично. Не то, что по отдельности.
Ко всему прочему Тëма устроил меня в кафешку своего отца помощником администратора на полставки, и перся, когда я исполняла обязанности официанта. В клетчатой плессированной юбке поверх лосин, в белом топе и белом же фартуке выглядела я, прямо скажем, горяченько, и Артëм прытко прискакивал на мои смены, засиживался допоздна, опаздывая на все мыслимые и немыслимые встречи, лишь бы потискаться со мной в подсобке. Он, конечно, хотел большего, особенно, если учесть, что закрывать кафешку иногда приходилось мне, но я как-то не горела желанием, заниматься с ним сексом на столике, где едят люди. Пошлость совершенно гадкая. Фу.
Так и жили - по отдельности вместе.
Я села на кровать, потерла щеку - и не болела почти - огляделась, вспоминая, что хотела надеть. От голода уже сводило живот, и я, помятуя, что внизу, наверное, остались закуски со встречи гостей, провожавших молодых немолодых в ЗАГС, решила спуститься вниз. Дернула люк - а он не поддался.
Хмурясь, проверила щеколду, потянула кольцо ещё раз - фигу. Меня кто-то запер.
Вопрос - как? Замка на люке не было, открывался он наверх.
Чем-то, похоже, залепили... А я и не слышала.
Подруженьки Марины, как пить дать. Ведьмы-кудесницы. Хотя какие из них ведьмы - клушки бестолковые.
Я села на кровать, скрестила руки на груди.
Может, никуда и не ехать?
А потом усмехнулась - да разве это повод сдаваться?
И, потянувшись и размявшись, начала собираться.
Я излазила этот дом вдоль и поперек, знала тут каждый выступ, каждую щербинку и приступку, каждую шаткую ступеньку и каждый скрипучий карниз. С чердака удирать всегда было проще - от мансардного окна вниз тянулась лесенка, а высота меня никогда не пугала. Да и какая это высота вообще...
Надев платье, наштукатурившись и заколов волосы, я связала каблуки туфель чулками и, повесив сию ношу на шею, вылезла из окна. Наверное, правильнее бы было попросить помощи у своего парня, тем более, что сегодня Артем обещал прибыть вовремя (не из-за меня, конечно, а из-за своих родителей, которые тоже были приглашены на свадьбу), но мне его в свои проблемы впутывать совсем не хотелось. Может, было стыдно - ведь достанет тупыми насмешками. Может, так я от него отгораживалась, ведь нам давно стало ясно, что отношения наши доживали последний месяц и будущего не имели, но все же какая-никакая привязанность существовала. И эту привязанность надо было сводить на нет постепенно, чтобы не печалиться после разрыва и быстренько пойти дальше.
Мобильный зазвонил совсем не вовремя. Я замерла на лестнице, на четвереньках, и, извернувшись, достала его из клатча на боку. Забавное, наверное, снизу зрелище.
- Я подъезжаю, - сообщил Артëм.
- А я уже спускаюсь.
Всё прошло гладко ровно до прыжка на землю. Я как-то подзабыла, что вчера подвернула ногу, шлепнувшись с гаража, и сейчас мое вполне удачное приземление с пожарной лесенки, на метр не доходящей до земли, омрачилось дикой болью в лодыжке. Я подергала ногой, запихнула чулки в клатч (кто летом на югах ходит в чулках?), и залезла в туфли.
Боль бодрила. Здорово так, до слез в глазах.
Артëм ждал меня в такси, у ворот.
- Ого, потрясно выглядешь, - и полез целоваться.
- Ты что за дрянь вчера пил? - я наморщила нос.
- Да я не помню. Иди сюда.
- У тебя подарок есть?
- Родители от семьи подарят.
- А у меня - нет.
- Ты же и не собиралась ничего дарить.
- Ну да... Прикольная у тебя бабочка, в горошек.
- Иди, что ли, ко мне... Соскучился...
Сейчас его нежности меня раздражали, и я бы с удовольствием отмахнулась от них, да только руки у Артëма были очень сильными, а хватка - железной. И он вообще любил, когда я сопротивлялась - это его раззадоривало, и он мог позволить себе грубость. В разумных пределах, конечно. Вот и теперь, почувствовав мое неприятие, он без церемоний притянул меня к себе. Пригнул, чтобы смотрела снизу вверх, отдернул бретель сарафана и поцеловал в плечо. Крепко и больно.
- Артём, - зашипела я.
- Ммм?
- Давай полегче.
Он отстранился.
- Ты не в духе? За вчера обиделась?
- Нет. День не задался. Не бери в голову.
Артем поцеловал снова меня. В губы, в шею, ниже, в ключицу. Распалялся всё больше и больше. Я ущипнула его за бок, он вскинул голову, а я взглядом указала на таксиста.