Рубленые стены из толстых брёвен плотно прилегали друг к другу.
Деревянный двухэтажный топчан возле одной стены, деревянный стол, две лавки. Всё изготовлено грубо, но крепко. В одном углу чугунная печка, типа буржуйки, с трубой, возле потолка обмотанной асбестом. Напротив, лестница и люк наверх. Возле топчана деревянный шкаф, подле, окованный по углам железом, сундук. В углу прислонились несколько винтовок Мосина с длинными трёхгранными штыками. Тут же на полке, четыре револьвера и два маузера, в заводской смазке, рядом коробки с патронами. В сундуке кроме различной одежды, документы в шкатулке. Это были паспортные книжки, выданные в 1909 году на имя Антона Иванова, и Дмитрия Смирнова с Нижнего Новгорода.
– Видимо сюда очередных клонов направляли. Не для нас же всё это приготовлено. Все клоны Антонами и Дмитриями назывались?
– Почему бы и нет? Может у них дело на поток организовано. Конвейер. Лепи Антошек да Димок пачками, да Катек с Юльками в придачу. Сколько ещё нас бродит по свету? Неужто и мыслят все одинаково?
– Да по барабану! Что делать то дальше будем?
– Давай люк откроем, узнаем где мы. – Дмитрий полез наверх по лестнице, поднатужившись приоткрыл крышку люка.
– Кажись мы в лесу… – Никого. – Он полностью откинул крышку и выбрался наружу. – Вылезь, Антон, подыши свежим воздухом.
Спустя час два грузчика с Нижнего Новгорода с револьверами за поясом и котомками за плечами вышли на насыпь железной дороги. Ещё через полчаса за поворотом они увидели дымящиеся развалины полустанка. Свернув с путей в лесок они, достав револьверы осторожно приблизились к полустанку. Ни одной живой души. Обгорелые почерневшие остатки жилого строения лениво дымились, потрескивая и нехотя стреляя огненными искрами. Тогда они с опаской выбрались из леса. Во дворе, возле сарая, валялась мёртвая корова с вспоротым животом, из которого вывалились в дорожную пыль разноцветные внутренности. Жирные изумрудные мухи роились и ползали по окровавленным кишкам. Несколько пристреленных дохлых куриц белыми комочками валялись в разных местах двора. За сараем шелестел листвой громадный дуб. Когда Антон с Дмитрием завернули туда, то увидели, как на нижних ветвях дерева гроздьям висят трупы людей. Они медленно вращались на верёвках, словно красуясь друг перед другом. Друзья подошли поближе. Один из повешенных, был по пояс голый, на спине его виднелась запёкшаяся вырезанная ножом звезда.
– Теперь ясно, куда мы вляпались – мрачно произнёс Антон. В самое что не наесть дерьмо, в гражданскую войну. Осталось узнать в какое время и в каком месте.
Труп со звездой развернуло, оказалось, что у него выколоты глаза.
– Слушай, а зачем они курей то постреляли? – спросил недоумённо Дмитрий.
– А затем, что это революционные красные куры.
– Так они же белые?
– Значит, как предателей. Пошли дольше, что ли?
Кое как добравшись до Казани, они записались в добровольцы в красногвардейский отряд. Им выдали винтовки и по две обоймы патронов. Буквально через час белочехи перешли в наступление…
В Свияжск, куда Антон и Дмитрий попали вместе с бегущим из Казани полками красных, ожидалось прибытие Троцкого. По слухам, вместе с ним находилась красавица комиссарша. Зная характер Катерины, друзья допускали возможность, что это могла быть она. Они ошиблись. Лариса Рейснер, оказалась блистательной красавицей, но не Катерина. Троцкий железной рукой принялся наводить дисциплину в армии. Бежавший с поля боя полк петроградских рабочих, подвергли древнеримскому ритуалу децимации, расстреляли каждого десятого. Не жалел он ни командиров, ни комиссаров. Человеческая жизнь ничего не стоила. Убивали и белые, и красные, уцелеть в разгоравшейся гражданской войне было тяжело.
– Не знаю, куда мы попали, в какую вселенную, но если туда, куда мы подозреваем, воевать ни за кого я не собираюсь. Правнуки опять окажутся в говне, – высказался Дмитрий.
– "Хозяйка – тварь, вино – говно, котлеты – тухлая конина! -
Подать мне шляпу и пальто, еб.л я Ваши именины!" – процитировал Антон. – Вперёд на Москву, там наши девочки!
Мудрое решение. "Плоды смуты никогда не достаются тому, кто ею вызвал; он только всколыхнул и замутил воду, а ловить рыбу будут уже другие" – сказал Монтень, и он был прав.