— Были ли вы на месте, когда ее увозили? — потребовал Холмс ответа от санитара, торопливо натягивая пальто и берясь за шляпу. Посланник лишь покачал головой и сказал, что нет, не был.
— В таком случае вы сведете нас с тем, кто был на дежурстве, коротко приказал ему детектив, водружая на голову дорожную шапку с наушниками. — Поторопитесь, джентльмены, — бросил он из-за плеча. — Мы не можем терять ни минуты. Ибо, хотя мы всего лишь идем по следам несчастной женщины, на другом конце Европы может заполыхать большой пожар!
14
Мы присутствуем на похоронах
На пути в больницу нашему экипажу пришлось пробираться среди оживленного послеполуденного движения. Никто не разговаривал, если не считать, что Холмс все время поторапливал кучера ехать быстрее. Все мы были погружены в свои мысли. Санитар переводил взгляд с одного на другого и испуганно моргал, когда наш экипаж обгоняли другие кебы, заставляя прохожих отскакивать с дороги. Густые брови Фрейда были нахмурены, а Холмс сидел, склонившись вперед, в мрачном и подавленном настроении, каждые полминуты приподнимаясь, чтобы поторопить кучера.
На одном из перекрестков нам пришлось остановиться. Улицу заполонил отряд венгерской гвардии, отправлявшийся нести караул у Гофбурга. Холмс мрачно воззрился на препятствие и с тяжелым вздохом откинулся на сиденье.
— Нет смысла, — резко бросил он. — Она потеряна, и мы потерпели поражение. — В отчаянии он скрипнул зубами.
— Почему же? — спросил Фрейд.
— Потому что, как только ему представится такая возможность, он ее прикончит. — Холмс вытащил часы и мрачно посмотрел на них. — И эта возможность им уже представилась. Ватсон, — повернулся он ко мне, вы поступили бы куда лучше, оставив меня наедине с кокаином.
Я пережил пик своей славы и ни на что уже не гожусь.
— Разрешите мне не согласиться с вами в обоих случаях, — возразил Фрейд, прежде чем я успел ответить. — Я не думаю, что жизнь дамы подвергается опасности. Вперед, кучер! — крикнул он, как только дворцовая стража освободила нам дорогу. Холмс коротко взглянул на него, но ничего не сказал. Наш кеб, снявшись с места, стал набирать скорость.
Надеюсь, что вы позволите мне высказать собственное мнение, — решившись, продолжил Фрейд. Пустив в ход тот же метод, который я использовал при оценке личности кайзера, я пришел к выводу, что, если даже баронесса в самом деле подвергается большой опасности, я не могу поверить в то, что пасынок решится убить ее.
— А почему бы и нет? — искренне заинтересовался его точкой зрения Холмс. — С его стороны это был бы весьма практичный ход.
— Куда практичнее было бы иметь ее в руках, пока еще не решен вопрос с делами после смерти отца, не так ли?
Это привлекло внимание Холмса, и он повернулся лицом к доктору, который тем временем продолжал свою мысль.
Конечно, он мог пойти и на самое простое решение.
Организовать дело таким образом, чтобы они, скажем, оба погибли в дорожной катастрофе, после чего он автоматически унаследовал бы все состояние. Так гласит завещание, и он должен был знать об этом.
Холмс нахмурился.
— Так почему же он этого не сделал? — вслух удивился он.
— Будет ли вам угодно выслушать мою теорию?
Холмс кивнул, и его глаза зажглись живым интересом, поскольку перед ним мелькнула слабая надежда, что доктор может быть прав.
— Не буду вдаваться в подробности моих размышлении, поскольку это потребовало бы слишком много времени, начал Фрейд. Вопрос в том, что молодой человек страстно ненавидит свою мачеху. И эти эмоции не могут быть объяснены лишь тем, что в ней он видит препятствие на пути воплощения своих планов политического и финансового характера.
— Но почему? — невольно прервал я его. — Он едва знал ее, а в таком случае каким образом у него могла развиться подобная ненависть?
Фрейд повернулся ко мне.
— Но вы признаете, что его поведение по отношению к своей мачехе было пронизано ненавистью?
— О, вполне.
— Такой ненавистью... — Резкий поворот кеба заставил Фрейда замолчать и ухватиться за петлю. — Такой ненавистью, что, хотя ему было бы куда проще избавиться от нее, он все же предпочел сохранить ей жизнь, наполненную страданиями и мучениями, хотя намерение заключить ее в тюрьму и терзать не может быть объяснено никакими соображениями здравого смысла.
Холмс кивнул, продолжая оценивать вырисовывающуюся ситуацию.
— Таким образом, — продолжал Фрейд, — используя вашу собственную методику, мы должны принять во внимание какой-то другой мотив. Что вы скажете, если я сообщу вам, что эта фанатичная ненависть существовала еще до того, как он встретил женщину, на которой женился его отец, и была бы обращена на любую из женщин, ставших его женой?