Глава 9
Наши глаза могут нас обмануть… наши умы могут исказить истину… но наши сердца всегда скажут правду.
МАВЕРИК
Если я останусь здесь еще на какое-то время, один из моих братьев пойдет меня искать, скорее всего, Таз[16] . Ему будет достаточно лишь взглянуть на меня, на беспорядок, который я учинил, чтобы понять, что от посещения вечеринки меня удерживает кое-что помимо огромного количества работы.
Я должен пойти туда или вернуться к работе и закончить свой невыполненный в срок чертеж. Но будь я проклят, если смогу этим вечером адекватно мыслить и водить карандашом по бумаге. Наверняка, я напортачу больше, чем исправлю.
Выпрямившись, я отрываю руки от своей головы и откидываюсь на спинку кресла как подкошенный.
Менее чем за два часа одна девчонка перевернула весь мой мир с ног на голову и сумела поднять во мне целый ураган необузданных эмоций.
Предательство. Вина. И несметное количество боли.
Видимо, судьба снова издевается надо мной. Подставляет меня в самый неподходящий момент, разыгрывает какой-то безумный и нелепый спектакль, только чтобы насладиться моими страданиями.
Я дал Дозеру слово, что Куколка, Тыковка или как там ее зовут, может остаться. Хотя, на самом деле, мне нужно, чтобы она ушла. Из моей жизни. Из этого гребаного клуба, чтобы я мог заново похоронить свое прошлое. Вновь засунуть его в свою внутреннюю камеру хранения, где ему самое место.
Я думал, что если толкну ее, то напугаю до усрачки и заставлю сбежать, что к настоящему времени она будет на полпути к границе штата. Вернется к своему бойфренду. Вернется к своей милой провинциальной жизни. Но она здорово меня удивила. Скольким бы проверкам я ее ни подвергал, она стояла на своем, изворачивалась, подстраивалась к ситуации и доказывала мне, что она как 3D-паззл, каждый раз показывает себя с разных сторон, под каким бы ракурсом ты на нее ни смотрел.
Каждый раз, когда я ее толкал, она отвечала на толчок. Она не повелась на мой блеф и разбила весь мой гребаный план вдребезги.
В конце концов, она дала мне понять, что она не послушная тряпичная кукла, а, скорее, сирота, которой палец в рот не клади. Или бездомная кошка, как я ее обозвал, впервые на нее взглянув.
У нее даже есть несколько коготков. В прямом смысле этого слова. Девчонка оставила на моей коже чертовы следы. А при взгляде на ее губы хоть и возникает соблазн податься искушению, даже попробовать их на вкус, но ее язычок подобен хлысту, особенно когда она решает воспользоваться им и дать словесный отпор.
Когда я прижал ее к стене, я рассчитывал, что она сломается. Испугается. Убежит, словно за ней по пятам гонится сам дьявол.
Разве она сбежала?
Нет. Даже когда я обыскивал ее.
Во всяком случае, она была возбуждена.
Влажная.
Я откидываюсь на спинку стула, стону и тру руками лицо, пытаясь забыть о ее реакции и о том, какой приятной она была на ощупь. Гладкой. Как самый нежный шелк. От этих воспоминаний кожа на моем члене натягивается до предела.
Когда я велел ей отсосать мне, она не отступила и не съежилась. Она не послала меня на три буквы и не сбежала из моего кабинета. Нет. Она приняла вызов, достала свой бальзам для губ и дразнила меня им, после чего, наконец, опустилась передо мной на колени. Ее щеки были раскрасневшимися, а глаза расширенными, что спровоцировало стремительный всплеск возбуждения, которое устремилось прямо к моему члену, пока электрические разряды оживляли другие части моего тела. Я сражался с тем, чтобы не кончить как зеленый юнец, изо всех сил стараясь не выплеснуть на нее свое безумие и лютую ненависть, которые я питал по отношению к Дане.
Потому что я знал, если она коснется меня, я проиграю битву и нападу на нее. Трахну или убью. Оба варианта были возможны.
Вот почему в течение последних пяти лет я занимался только жестким сексом. Я прикасался к девушкам, слоняющимся по клубу, чтобы засунуть и кончить. Никакого зрительного контакта. Никаких губ. Никаких рук за пределами того, где они должны быть. Просто. Грубый. Трах.
Только так.
Я не позволю еще одной суке пролезть в мою жизнь и мой клуб. И будь я проклят, если в очередной раз позволю еще одной рыжеволосой бродяжке разжалобить меня, а затем нанести удар в спину.
Реакция моего тела была всего-навсего способом моего члена сообщить мне о том, что он сыт по горло ограниченной сексуальной диетой и нуждается в большем.
Желательно в ней.
Господи… теперь мой мозг подкидывает предательские мысли.