— Сколько мы вам должны? — спросил он негромко. Джимми понял, что он хочет своими простыми обыденными вопросами привести ее в чувство.
— Сейчас посчитаю, — механически ответила девушка.
— А с ним чего делать? — спросил хозяин так же механически.
— Полейте его водичкой, — посоветовал Джимми, у которого вдруг развязался язык, — очухается — уйдет.
Крис подошел к лежащему на полу бритому. Внезапно он произнес хрипло, вглядываясь во что-то с неподдельным ужасом:
— Джимми, пойди-ка сюда.
Грэмм подошел на левой стороне груди лежащего был ужасный багровый ожог — отпечаток ладони. Гитариста аж замутило от вида изуродованной плоти. А на левой какой-то неизвестный искусник во всех подробностях вытатуировал распятие. Тот самый крест, который Крис подарил Стэну. Крест Диего Эрерры. Крис смотрел именно на него.
— Пошли отсюда, — сказал Джимми, он вынул из бумажника первую попавшуюся купюру, вроде это было пятьдесят долларов и положил на стойку. Потом потянул Криса за собой.
Когда они уже отъехали в полном молчании миль на десять, Крис внезапно сказал.
— Только не говори Стэну. Ничего ему не говори, понял. Мы просто катались.
Джимми кивнул.
Дневник Стэнфорда Марлоу
Напрасно я думал, что все закончилось. Вчера позвонил Хайнц и попросил меня явиться и расписаться о своем прибытии. Дело будет продолжаться, пока не найдут убийцу. Продолжаться будут и допросы. Завтра я опять должен буду с ним беседовать. Когда я сказал об этом Крису, он помрачнел. Он, видимо, тоже рассчитывал легко отделаться. Кажется, его уже даже не радует счастливый конец истории с «Вистой». Но он задумал бороться с неприятностями своим обычным способом. Уйти в работу с головой, готовить новый проект. Требует, чтобы я писал тексты, оставшись один, я налил себе бренди, взял пачку сигарет, ручку, лист бумаги и сел за стол — не понимаю, как ему удается переложить на музыку и спеть то, что я сочиняю. Обычно работа строиться в группах по-другому. Пишется музыка, и под нее затем подгоняются слова. Вот уж действительно нетривиальный творческий союз. Я просидел часа полтора. Без толку. В голову не шло ничего, кроме воспоминаний о кофе с суайтэ у господина Говарда. Вроде бы он был солидный серьезный человек, что это за смехотворное увлечение африканскими панацеями. Я закрыл глаза и представил себе его лицо, с синими, пристально смотревшими на меня глазами, то, как он осторожно откупоривал бальзам и отмерял порцию для каждой чашки. Дьявольское зелье. Помогает перенести любые страдания. Мне показалось, что я чувствую сладковатый запах бальзама. Мне стало жарко. Словно кровь нагревалась внутри тела. Я отхлебнул бренди. В голове был туман. Я наклонился над столом и размашисто написал на листе заглавие «Напиток Господина Говарда». На том дело и кончилось. Ничего более вразумительного я сотворить не мог. Мне пришла в голову идея пойти купить книжку о культуре центральной Африки. Идея была заманчива, если не считать того, что нужно было вызвать Бобби, иначе Крис снова будет в ярости. Звонить Бобби и просить отвезти меня в книжный магазин мне не хотелось. Можно было правда совместить полезное с ненужным и заехать по дороге в какой-нибудь магазин под предлогом, что мне необходимо приобрести кое-какие личные вещи, потом отправиться с ним пообедать куда-нибудь. Мне было искренне жаль шофера. Не знаю, было ли ему комфортно сидеть со мной за одним столом. Несмотря на то, что Харди за последние три месяца накупил мне такое количество барахла при посредничестве Марты, что я и половины из него припомнить не мог, мой гардероб был в плачевном состоянии. Черное пальто и джинсы, водолазка и три рубашки, это все, чем я преспокойно обходился. Харди постоянно подвергал критике мои эстетические пристрастия, напоминал мне о золотых пряжках и кольце, которое я надевал исключительно по его требованию, поскольку всегда глядя на него вспоминал нелепый перстень одного из знакомых отца, который он любил демонстрировать окружающим, картинно размахивая у себя перед носом рукой. Он уверял, что это подарок представителя старинного французского рода, к которому якобы принадлежал легендарный Жиль де Рец. Отец иронически щурился и добавлял к этому:
— А так же его незаконнорожденная сестра Жанна д'Арк. — Откуда он взял, что последняя была сестрой средневекового злодея, я так и не узнал. Мне трудно было представить себе отца читающим «Геенну Огненную».
Я посидел еще полчаса, допил бренди и сказал сам себе с укором: «Стэн, ты скоро сопьешься».