– Боже, Ида, мы не в какой-нибудь идиотской шекспировской трагедии!
В голосе отца звучала злость. Они развелись восемнадцать лет назад, но все еще не могли нормально разговаривать друг с другом.
– Позволь тебе напомнить, что вся жизнь – театр, – проорала в ответ она.
Ее глубокий голос дрогнул для пущего драматического эффекта, плюс ко всему мама опустила голову и заскрежетала зубами.
– Опять ты с этим бредом! Так, похоже, и не научилась отличать реальность от своих фантазий!
– Что касалось нашего брака – отличала!
Адам резко втиснулся между ними.
– Прекратите! Сейчас не время!
И тут разверзся просто ад кромешный.
Пришел священник, чтобы помочь мне духовным наставлением, но быстро ретировался, сильно покраснев при виде того, насколько я раздета. В дверь заглядывали любопытные родственники с виноватыми и печальными лицами, как у отруганных щенков, но и они уходили, увидев меня, распластанную по полу.
Потом возникла шумиха, когда в номер влетел фотограф и принялся меня фотографировать – он не знал о случившемся. Шумиха переросла в полнейший бардак, когда моя любимая кузина Энни, создавшая дизайн моего платья в качестве свадебного подарка, увидела свой шедевр на полу. Казалось, что она заплачет.
К тому времени у меня все окончательно расплылось перед глазами, а звуки слились в общий непонятный гул.
Я закрыла глаза, и вокруг окончательно стемнело.
Глава первая
Я проснулась счастливая, широко зевнула, скинула с себя одеяло в свежевыстиранном пододеяльнике и потянулась. Квартира была залита солнцем, на деревьях, которые зацвели только недавно, пели птицы. Теплый утренний ветерок принес сладкий и нежный запах цветов. Просто безупречное весеннее утро. Идеальный день для свадьбы. Я вскочила с кровати, радуясь предстоящему дню, и тут увидела его…
Свадебное платье. Оно висело на стуле, напоминая дохлую утку без головы.
Я вспомнила те пять слов в записке, и меня словно шарахнули под дых кувалдой. Он написал ее неаккуратно на каком-то паршивом обрывке бумаги и трусливо сунул под дверь. Я отыскала телефон, судорожно провела пальцем по экрану, пробежав взглядом двадцать два полученных сообщения. От друзей, родных, коллег, от педикюрши, даже от маминого экстрасенса (ее точно разжалуют!).
Но Майкл не объявился.
Я зашла на Фейсбук и с колотящимся сердцем открыла его страницу. Там ничего нового не появилось. Я перешла в Твиттер, тоже ничего. Я проверила, удалил ли он меня из друзей. Не удалил. Потом зашла в Инстаграм, но и там свежих признаков жизни не обнаружилось. Его словно стерли с лица соцсетей, на Майкла это совсем не было похоже. Он и карандаша не мог заточить, не написав об этом в Твиттер. Шнурки не мог купить, не выложив их в Инстаграм, затылок почесать не мог, не поделившись мыслями на Фейсбуке. Это была единственная черта, которая мне в нем не нравилась. В прошедшем времени. Теперь их много.
У меня просто крыша ехала от многочисленных отвратных мыслей.
Где, блин, он? Забурился в дешевый мотель с почасовой оплатой со шлюхой-стриптизершей в высоченных сапогах, с висюльками и каким-нибудь венерическим заболеванием? Отрывается где-то по полной на радостях, что сбежал со свадьбы, легко от меня отделавшись?
По счастью, до меня долетел густой аромат кофе и запах жирных сосисок, вернув меня к реальности. Я вдруг поняла, что ужасно хочу есть. Я в жизни никогда не ощущала такого голода. Повинуясь урчащему животу, я пошла на кухню, где за столом, словно армия караульных, сидели мои родственники и друзья. Они хором меня поприветствовали. В ответ я смогла лишь вяло кивнуть.
Тем не менее они немедленно столпились вокруг меня. Они вообще всегда очень меня оберегали. Адам бросился ко мне со стаканом апельсинового сока, капсулой от головной боли и рецептом на те беленькие таблеточки. Уверена, позволь я ему, он бы померил мне температуру, давление и поставил капельницу. Вэл с Джейн усадили меня на стул, Грозовая Тучка воскурила какое-то благовоние, подала мне чашку травяного чая, в котором плавали утопленные цветы; даже Пуговка, моя, как правило, бесчувственная кошка, потерлась о ноги. Казалось, что на мне сосредоточена сотня пар глаз. И все они чего-то ждут, словно я должна сказать нечто важное. Повисло неловкое молчание, от которого становилось дурно. Наконец кто-то заговорил.
– Как спала? – это была Энни.
Я кивнула.
– Хорошо. Прости, что платье испортила…
– Блин, господи! Умоляю тебя. Из-за этого не переживай. – Она аж подскочила со стула. – Хотя, возможно, положит начало новой моде… драные свадебные наряды, – сказала Энни с улыбкой. Меня до слез тронула ее попытка пошутить.