— Абсолютное время показывает 23 ч. 50 м. Через десять минут должно начаться наше наступление.
— Наше присутствие здесь необходимо? — спросил Роне.
— Нисколько. Я отдал все нужные распоряжения, — ответил начальник флота.
— Тогда — вперед!
Машина, наподобие юркого спутника, понеслась, огибая планету.
Светлые арабески на Луне танцовали бешеный танец, переливаясь как в калейдоскопе и постепенно угасая. Скоро на месте диска осталось слабо светящееся матовое пятно неправильной, расплывчатой формы.
— Оборотная сторона медали! — сказал шутливо ученый.
— Да. Вечные снега, которые с момента своего образования не видели ни одного солнечного луча, — отозвался Гени.
Старик рассмеялся:
— Мне пришла в голову забавная мысль, мой друг. Что, если бы поэты древности, исписавшие томы о красоте царицы ночей — Луны, могли увидеть свою возлюбленную в таком ночном неглиже, так сказать, как вы полагаете, это не остудило бы их пылких чувств?
Гени засмеялся в свою очередь.
— Ваша мысль, учитель, подтверждает лишний раз старую философскую истину, что в мире — «все относительно».
Глава двенадцатая.
Похороны в безвоздушном пространстве.
— 500.000 километров от Земли, — сказал Гени Оро-Моск, следя за измерителем пространства.
— А, наша заградительная линия! — отозвался ученый, выходя из задумчивости.
— Проверим расположение истребителей!..
Начальник флота перешел в соседнее отделение, ученый последовал за ним.
Там, занимая собою целую стену, слабо светился жемчужный экран, в центре которого плыли два сферические тела неравной величины.
Гени и Оро-Бер поместились у аппарата перед экраном и надели на глаза специальные окуляры.
Тела отодвинулись в глубь, выросли и стали отчетливее. Теперь каждый без труда узнал бы в них Землю с ее спутником. Вокруг планет, на равном друг от друга расстоянии, пестрела целая гирлянда точек.
— Все на месте! — с удовлетворением констатировал начальник; флота. Теперь взглянем, что делается у неприятеля.
Поворот рычага — картина исчезла. На месте ее появилась новая.
Ярко сверкнула замысловато разграфленная планета, с близко плывущими около нее двумя крошечными спутниками.
На стороне Марса, обращенной к Земле, был день. Увеличив систему до желаемой величины и яркости, наблюдатели увидели картину сильного оживления, царившего в стане неприятеля. Там и здесь, бросая скользящие тени на поверхность планеты, проносились, как бы легкие тучки: это эскадрильи воздушных кораблей проделывали свои, быть может, последние эволюции.
— Малютки пока защищены слабо, — обратил ученый внимание Гени на спутников Марса.
— Да, момент благоприятный. Через два часа один из них спрячется за спину матери и будет для нас недосягаем, — пошутил Гени. — Не будем, медлить, учитель? — добавил он полувопросом.
— Во славу Федерации! — ответил старик.
— Да будет! Во славу Федерации!
Гени переменил картину. Снова показалась лунно-земная система в ореоле точек.
Начальник флота по хаосографу отдал распоряжение начать передвижение:
«Всем участвующим в атаке! Движение вперед на 35 миллионов километров! Скорость — 100.000 килом. в секунду. По выполнении задания остановка до новых распоряжений. Марш!».
Миллионы точек на экране, черкнув по светлому фону, в мгновение ока исчезли из поля зрения. На месте осталась лишь поредевшая цепь передовой линии.
Убедившись в выполнении распоряжения, начальник флота восстановил на экране картину Марса и отдал приказание в машинное отделение:
— Скорость 100.000 килом. в секунду. Вперед!
Наступило недолгое молчание.
— Великая эпопея начинается! — не без торжественности проговорил Гени.
— Эпопея ли, дитя мое? Скорее — эпизод. Эпизод, и притом довольно непродолжительный. Через 6 минут мы будем на полпути между Землей и Марсом, а еще через шесть — многое может измениться в обстановке нашего крошечного муравейника… Однако, взгляните на экран!.. Неприятель, несомненно, заметил наше движение, — неожиданно закончил ученый.
Действительно, от ярко освещенной поверхности Марса протянулись по всем направлениям темные линии, расходившиеся радиусами.
— Да, неприятель строится в боевой порядок, — потвердил Гени. — Посмотрите, какие силы направляются к обоим спутникам!..
Картина на экране начала бледнеть и заволакиваться сероватым туманом.
— Ого! Это что-то новое? — с интересом воскликнул Роне.
— Они выбросили искуственные пары, — слегка заволновался Гени.
— «Замутили воду», — так сказать. — Прием, к которому в животном мире прибегают многие особи. Однако в таком колоссальном масштабе этот прием применяется, несомненно, впервые. Это делает честь изобретательности неприятеля! — почти с восторгом закончил ученый.
— Пары все сгущаются!..
Роне Оро-Бер задумался и даже потер свой высокий лоб.
— Какое это может иметь практическое значение? — соображал он.
— 33 мил. километров… 34… — считал Гени. — Через десять секунд мы будем на месте.
— А! Понимаю! — вскрикнул ученый. — Иррадиация! Они рассчитывают, что мы не в состоянии будем метко нащупывать мишени! Посмотрим! Жалкая уловка аиста!
— 35 мил. километров. Стоп! — скомандовал начальник флота в машину.
— Уже? Неужели пролетело шесть минут? Однако, как быстро течет человеческая жизнь, даже в междупланетном пространстве, — добродушно ворчал старик, снова входя в свою роль спокойного наблюдателя.
Оро-Моск проверил, точно ли выполнено задание.
— Превосходно! — констатировал он. — Дорогой учитель, мы на месте.
— Да, это заметно и по окружающему. Я уже «задернул шторы». Смотрите, как сверкает наша машина… Это указывает на то, что нас догнали самые ленивые из солнечных лучей, так как мы давно уже вышли из тени, отбрасываемой Землей. А вот и старый наш знакомец — Солнце. Как же ты устал, утомился старина, побледнел и съежился!..
Гени оглянулся назад. На черном фоне бездны висел бледно-красный диск, величиной с дессертную тарелку. Недалеко от солнца, на черном пологе, слабо светились два отверстия — одно с орех, другое с горошину, почти сливаясь одно с другим.
— А вот и наша нора, — не унимался ученый. — Смотрите, какая она жалкая и неуютная. Право, у меня пропадает всякое желание вернуться восвояси.
— Учитель, вы в хорошем настроении духа, — улыбнулся Гени.
— Не вижу причин унывать! Однако, этот час — час сюрпризов. Взгляните, что это за хаос там, впереди? Уж не заблудились ли мы в двух соснах, дорогое мое дитя?
Гени с любопытством взглянул по направлению, указанному ученым. На них надвигалась какая-то хаотическая безформенная масса, местами ярко освещенная.
— Уж не неприятель ли опередил нас, выслав для нашей встречи свои корабли? — продолжал Роне.
— Это что-то не похоже на космические мелкие тела, которые здесь в изобилии, — сказал Гени.
— И которые для нас не опасны, в виду известного вам свойства наших кораблей отталкивать от себя встречные тела, — пояснил ученый.
Гени навел на странное явление небольшой рефрактор.
— Учитель! — с грустью воскликнул он. — Я с благоговением склоняю колени…
— Что с вами, друг мой?
— Блуждающие жертвы прошлой великой войны. Обломки наших и неприятельских кораблей. А вот и те, которые были когда-то людьми…
— Это любопытно, — живо отозвался ученый. Быть может, я увижу среди них своих бывших друзей, обреченных блуждать в пространстве.
Перед неподвижным кораблем неторопливо проплывали нагромождения из обломков машин давно устаревших, музейных конструкций, какие-то исковерканные цилиндры, сплющенные человеческие тела, такие странные, плоские, похожие на вырезанных из папки игрушечных солдатиков.
Ученый снял свою шапочку.