Пока принц убирал Валидус, Баслан не отрывал от палочки взгляда. Тит с усилием поднялся. И со всем возможным высокомерием – не слишком впечатляющим, поскольку он едва держался на ногах – усмехнулся атлантам:
– Вот почему вам не стоит шутить с властителем Державы.
* * *
Иоланта обхватила принца рукой у самой лестницы.
В ответ он тихо заворчал:
– Я велел тебе не возвращаться, пока я не сообщу, что все чисто.
Принц был бледен. На его рукаве виднелись капли крови. Даже зная, что кровь – это лишь трюк, Иоланта почувствовала, как дрогнуло ее сердце.
– Тебе могла понадобиться помощь.
– Разве я не говорил тебе никогда обо мне не беспокоиться?
Глупый упрямый мальчишка.
– Если бы я не вмешалась раньше, сейчас ты был бы слюнявым идиотом. Так что заткнись и позволь мне принимать решения самостоятельно.
Он почти улыбнулся:
– Это звучит неправильно. Я – мозг операции. Твоя задача лишь обеспечивать мускулы.
Иоланта хотела коснуться его щеки, но не сделала ничего подобного.
– Когда накапливается достаточно силы, она развивает собственный разум.
По лестнице сбежал Бирмингем, староста пансиона.
– В чем дело, Тит? Выглядишь так, словно встретился с призраком.
Иоланту по-прежнему коробило, когда к принцу обращались по имени. Она чуть не велела Бирмингему прекратить фамильярничать, но вместо этого сказала:
– Испорченные устрицы на дипломатическом приеме.
Староста с шумом втянул воздух:
– Это может быть смертельно. Тебе лучше надеяться, что опасность позади.
– Кажется, меня сейчас снова вырвет, – пробормотал принц.
– Поспеши. Я принесу тебе горшок.
Иоланта нашла один такой в отеле. Принцу пришлось объяснять, для чего предназначен сей предмет. Подумать только.
– Пока, Бирмингем.
Как только они очутились в комнате принца, Иоланта одолжила его волшебную палочку и взмахнула ей. Послышались рвотные позывы.
Принц вздрогнул, но в то же время был поражен.
– Что это?
– Научилась у ученицы в Малых Заботах. Так она убедила мать больше не давать ей репу на ужин. – Иоланта очертила звуконепроницаемый круг и вернула палочку владельцу. – Теперь ложись.
– Мне нужно посмотреть, не прислал ли Далберт донесение.
– Ложись. Я сделаю это за тебя.
– Я...
– Если Далберт присылает донесения, я должна уметь их получать. Помни, ты не всегда будешь здесь.
«Ты сможешь жить вечно за меня». В этих словах звучало сожаление, спокойное принятие того, что нельзя изменить. Принцу не светило ни славы за попытку совершить невозможное, ни награды за выполненное обещание.
– Обязательно мне напоминать? – Он вытянулся на постели. – Положи лист бумаги под машину у моего письменного стола в кабинете.
Иола без проблем нашла устройство, похожее на дикобраза, и со второй попытки разместила бумагу на подносе в форме подковы. Устройство клацнуло. Когда оно остановилось, Иоланта достала бумагу и отнесла принцу.
– Какие новости у Далберта? И что с тобой делала миссис Хэнкок? Она требовала, чтобы ты принес мисс Лютик?
– Никто не спрашивал о мисс Лютик. – Он взял донесение из рук Иоланты и просмотрел. Лицо его было уже не настолько бледным. – Так это правда: инквизитор остается без сознания.
– Правда?
– С прошлой ночи.
– Из-за того, что я сделала?
– Из-за того, что ты сделала, только они думают, будто в ответе за это я. Так что я сочинил для них сказку о могуществе моей волшебной палочки.
Принц продолжал читать отчет, не слыша, как прозвучало только что сказанное. Иоланта подавила смешок.
– Они тебе поверили? Все мальчишки рассказывают подобные сказки о своих палочках.
Принц взглянул вверх. Сначала его глаза были пусты, затем осветились озорством.
– Возможно, но я действительно владею великолепной палочкой, лучшей в своем роде. Она любую девушку с ума свести может.
Оба разразились смехом. Принц преобразился, словно пустыня, возродившаяся после ливня. Иоланте пришлось отвернуться – ее глаза наполнились внезапными слезами.
«Ты сможешь жить вечно за меня».
Повернувшись к нему спиной, она выглянула в окно. Стоял солнечный день. Младшие мальчики заполнили полянку за домом, увлеченные играми, с чем придется: мячами, палками. Троица пыталась запустить в небо воздушного змея.
Их окружала простая мирная жизнь – а принц вынужден смотреть на все это будто через бинокль, без возможности прикоснуться.
– А регент не станет противоречить твоим словам? – услышала Иоланта свой голос, продолживший дискуссию, словно значение имела лишь опасность, угрожавшая им сейчас. – Твоя палочка – это фамильное достояние. Если она обладает особой властью, он бы тоже об этом знал, правда?
– Алект может сказать лишь, что он не в курсе. Он первым подтвердит, что есть знание, передающееся только по прямой линии наследования.
– Итак, пока инквизитор остается без сознания, мы в безопасности.
– Похоже, что так.
– Что случится, когда она придет в себя?
– Что-то.
Иоланта развернулась:
– Что?
– Время покажет. – Принц говорил со спокойствием, происходящим не от покорности, а от железной решимости. – Мы предположим худшее и приготовимся соответственно.
* * *
Комната была завешена темно-красными занавесками и синими гобеленами. Вазы с позолоченными ледяными розами поднимались почти до самого расписного потолка. В центре дальней стены под тройным арочным проемом на отделанном драгоценными камнями троне восседала принцесса Аглая.
Стансы в учебном разделе Горнила выглядели соответственно вкусам правящих принца или принцессы, их сотворивших. Принцесса Аглая, прабабушка Тита, любила эффектное использование цвета и показную роскошь. Кроме того, Аглая слыла одной из самых ученых наследниц дома Элберона.
Тит присел на скамеечку перед троном:
– Я прошу ваших знаний, ваше высочество.
Принцесса Аглая погладила толстого персидского кота у себя на коленях:
– Чем могу помочь?
– Я бы хотел знать, может ли первое видение – предсказание – впервые случиться с магом в шестнадцатилетнем возрасте?
Зрелище виверн и бронированных колесниц, сошедшихся в небе, угрожающих и целеустремленных, жгло мозг уже не так живо, как поначалу. Но по-прежнему приходило, угасая и расплываясь по краям.
Принцесса приложила указательный палец к щеке:
– Это было бы совершенно не типично, но не невозможно. Однако, когда первое видение приходит на заре взросления, за ним обычно следует быстрая серия дополнительных – каждый час, если не чаще. Ваш маг испытал это?
– Нет. – Тит не пережил ничего подобного. – А что, если первое видение появилось в ситуации тяжелого страдания? Это уменьшает вероятность дополнительных видений?
– Опишите ситуацию тяжелого страдания.
– Разгар ничем не сдерживаемого допроса инквизитора.
Кот заурчал. Принцесса Аглая с задумчивым видом почесала его между ушами.
– Любопытно. Не уверена, что видение способно проявиться, когда мозг находится под таким давлением. А как ваш маг вышел из подобного допроса, сохранив достаточную ясность ума, чтобы вспомнить предсказание?
– Допрос был прерван.
– Когда?
– Возможно, во время видения или вскоре после него.
– А. Тогда это имеет смысл.
– Как это?
– Сомневаюсь, что у вашего мага вообще было видение. Он видел прореху в сознании. Понимаете, – принцесса Аглая наклонилась вперед, стремясь поделиться своей эрудицией, – маги мысли – любопытное племя. Нельзя просто заплатить им, чтобы они сделали за вас грязную работу. Они должны захотеть принять в ней участие. Талант у магов мысли врожденный, но достигаемая ими мощь прямо пропорциональна их отдаче делу.
Инквизитор определенно фанатично предана Лиходею.
– Маги мысли боятся вмешательства в их работу по двум причинам. Первая: их полностью открытый мозг весьма подвержен необратимому ущербу. Вторая: мысли, которые они используют, чтобы достичь неистовой мощи, становятся видны как прореха в сознании. Ваш провидец узрел не отблеск будущего, а картину внутренней работы мага мысли.