Пришлось Доле сглотнуть слёзы горькой обиды и смириться с суровым решеньем отца. Ему ничего не осталось, как уступить пожилому родителю и забыть о фабричном училище на долгое время.
Побег на фронт
Двадцать второго июня, Германия Гитлера напала на СССР и началась Великая Отечественная война. В первые дни тех сражений, положенье на фронте сложилось очень серьёзное. Начали призывать всех мужчин вплоть до пятидесяти пятилетнего возраста.
Фёдор Васильевич уже подошёл к тому рубежу и был совершенно уверен, сейчас о нём позабудут. Тем более, что он воевал на Германской, а потом на Гражданской. На каждой из них, был дважды ранен. Значит, долг своей Родине он отдал сполна: – «Пусть молодые повоюют с моё». – размышлял пожилой человек и не волновался по данному поводу.
В августе 41-го года, отцу Доли, как и другим пожилым мужикам, тоже пришли призывные повестки. Перед самым уходом на фронт, Фёдор Васильевич явился с работы чуть раньше обычного. Он позвал сыновей, вышел с ними из дома и направился к дальней околице. Туда, где с ранней весны стоял шумный табор цыган.
В те времена, государство усердно пыталось, отучить тех кочевников от их исконных привычек. Советская власть им приказала: – Бросить бродяжничество и воровство, остановиться на каком-нибудь месте, устроится на работу в колхоз или на ближайший завод и стать законопослушными гражданами.
Своевольные люди не желали становиться осёдлыми и продолжали мигрировать из одного района в другой. Следуя указаниям сверху, местные власти претворяли решения партии в жизнь. Они вызывали милицию и прогоняли весёлых «ромалов».
Лишь Фёдор Васильевич пользовался своим положением председателя небольшого колхоза. Он разрешал разбивать шумный лагерь на ему, подотчётной земле. За что, регулярно, получал нагоняй от большого начальства.
По дороге до табора, он рассказал сыновьям, что во время Германской, он служил в драгунском полку и дружил с молодым крепким цыганом. В ходе войсковой операции их эскадрон напоролся на отряд венгерских гусар. В завязавшейся стычке, кавалеристы России не смогли устоять перед превосходящими силами. Они развернули коней и попытались удрать.
В ходе погони, враги им стреляли вослед. Пули свистели вокруг, и одна угодила в ту лошадь, на которой мчался приятель. Скакун сразу споткнулся и, вместе со всадником, кувырком полетел по земле.
Не раздумывая ни единой секунды, Фёдор остановил своего жеребца. Он подал руку опешившему боевому товарищу, посадил на круп за собой и двинулся дальше. Они проломились сквозь заросли плотных кустов, ушли от погони и скоро пробились к русским войскам.
После этого случая, прошло много лет. Совершенно случайно, Фёдор наткнулся на табор и узнал в «цыганском бароне» старого друга. Того самого, кому он когда-то спас жизнь на Германской.
С тех давних пор, он не чинил его людям каких-либо препятствий и разрешал останавливаться у центральной усадьбы. Они отвечали полной взаимностью и ничего не тащили у гостеприимных сельчан. В отличие от всех остальных, что обитали в соседних деревнях.
Добравшись до табора, Фёдор Васильевич отыскал вожака бродячего клана. Он по-приятельски поздоровался с властным мужчиной и пожал его крепкую руку. Потом, представил ему сыновей, приведённых с собой, и сказал:
– Доля и Владя, если вам с матерью станет совсем уже плохо, придёте к нему. Он вам поможет. – на этом разговор завершился и ходоки вернулись домой.
После отъёзда отца в Красную армию, дела у семьи пошли очень плохо. Немолодая усталая женщина осталась с двумя худыми подростками, а никаких сбережений у неё не имелось. Все трое, с темна до темна, трудились в колхозе, но не могли заработать столько рублей, чтобы хватало на жизнь.
К началу войны, Доле пошёл семнадцатый год. Его белокурые волосы вдруг потемнели и обрели каштановый цвет. Сам он превратился в высокого крепкого парня, но не получил призывную повестку лишь из-за юного возраста. Остальным мужикам их села вручили такие бумажки, и они в два приёма ушли в Красную армию все до единого.
Работать в колхозе стало, в общем-то, некому. Паренька сняли с подсобных работ, на которых он, по своему малолетству, пробавлялся весь прошлый год. Его отправили в поле и посадили на старый «Фордзон-Путиловец», тридцатых годов.
Тот агрегат, был одним из тракторов, что успешно освоила индустрия советской страны. У него не имелось кабины и резиновых шин. Отсутствовал даже брезентовый тент, и узкие стёкла, какие тогда, ставили на других агрегатах. Присутствовало лишь стальной сидение, металлический руль и колёса с большими грунтозацепами.