Доля вернулся в душную вонючую камеру и провёл бессонную ночь, сидя на холодном полу. Свободного пространства на нарах для него не нашлось. Слишком мало он пробыл в тесном узилище, и не заслужил, ни сидячего, ни тем более, спального места.
Утром, ему дали ложку и миску, где находился половник холодной и несолёной перловки и кружку с пустым кипятком. После «горячего» завтрака, его под охраной отвели на первый этаж.
Вместе с другими юнцами паренька посадили в знакомый уже «воронок». Машина выехала за скрипучие стальные ворота, и молодёжь отвезли в спецприемник, находившийся в паре кварталов от местной тюрьмы. Там их встретили такие же красноармейцы, только теперь, без винтовок.
Арестантов построили и завели в просторную комнату, заставили снять всю одежду и по очереди посадили на табурет. Действуя ручною машинкой их оболванили наголо и тут же отправили в санпропускник.
Пока прибывшие стриглись и «парились», всю их одежду бросили в прожарочный бокс. Металлический ящик раскалился почти докрасна, и от высокой температуры погибли все блохи, вши, и прочая кусачая мерзость.
В самой бане оказалось довольно прохладно. Да и полоскаться пришлось в едва тёплой воде. Ребятам дали один тонкий обмылок на трёх человек. Зато было вволю, старых мочалок, сплетённых из лыка. Они лежали на всех длинных лавках и топорщились лубяными волокнами, словно пучки жёсткой осоки.
Сотрясаясь от холода, посиневший подросток, вышел в предбанник. Он получил от кастелянши комплект поношенной солдатской ХБ и пару небольших полотенец, одно для лица, другое для ног. И то и другое оказалось одинакового серого цвета. Так что, было трудно решить, какое из них для чего? Паренёк кое-как вытерся двумя кусками редкой материи и натянул всю одежду почти на мокрое тело.
Затем, их снова построили и отвели в соседнюю комнату, вручили стоптанные сапоги, старые телогрейки и шапки. Вся одежда была где-то порвана и сильно испачкана непонятными тёмными пятнами. Она оказалась настолько потёртой, словно уже отслужила два срока носки.
Подростков проводили в соседнее здание со стальными решётками на всех без исключения окнах. Им показали обширную комнату, где размещались двухъярусные деревянные нары, и приказали устраиваться.
К счастью ребят, здесь обнаружились старые одеяла из байки, а так же матрацы с подушками, набитые свежей соломой. Но самое главное, спальных мест оказалось достаточно. Так что, хватило на всех, кто прибыл в узилище.
Доля оглядел помещение, в котором сидело около тридцати человек, и с тоскою подумал: – «Ну вот, я очутился в городе Горьком, куда так сильно стремился в прошлом году. Только попал не в общежитии ФЗУ, а в камеру предварительного задержания уголовных преступников».
Несколько дней не происходило вообще ничего. Зато их кормили три раза в сутки. К удивлению Доли, пища оказалась точно такой, что он каждый день ел в родном доме в колхозе. Кусок ржаного почти чёрного хлеба, да миска баланды, на дне которой виднелись кусочки картошки и немного крупы. Ни одной капли жира, ни какого-то вкуса у неё не имелось.
Делать было, в общем-то, нечего. Паренёк отсыпался за то долгое время, что провёл в чистом поле. Затем, в спецприёмнике началась суматоха. Оказалось, что это приехали преподаватели из военных училищ.
Подростков выгнали в большой коридор и стали по одному приглашать в разные комнаты, где проходили экзамены. Доля сдал всё предметы, но получил лишь слабые тройки. К своему сожалению, подросток набрал недостаточно баллов. Он не смог поступить ни в автомобильно-мотоциклетное, ни в зенитно-артиллерийское, ни, тем более, в военно-политическое училище города.
В конце концов, он оказался в 10-м танковом учебном полку. Совсем недавно военная часть переехала в Горький из Украины, и теперь находилась на дальней окраине со странным названием Сормово. Там, где-то жили два старших брата Доли – Валя и Роба. Но не только такое соседство радовало тогда паренька.
Когда он прибыл на место, то вдруг подумал о том, что оказался в царстве небесном. И то сказать, довольно приличное, трёх разовое, горячее питание. Относительно чистая и тёплая спальня и твёрдый режим, что отводил семь часов в сутки на сон.
Приходилось, конечно, вести себя, словно в казарме. Ходить только строем, петь солдатские песни, а так же, изучать материальную часть и множество разных сложных наук. Но все эти нагрузки, не шли ни в какое сравнение с тем, что он претерпел в родном разорённом колхозе.
Как только Доля получил карандаш и бумагу, он первым делом, настрочил большое письмо милой матери и рассказал ей о том, что с ним случилось. Потом, отправил такую депешу своим старшим братьям.