– Без документов она, говорит, дом разбомбили, все документы и вещи сгорели при пожаре. Родственников у неё нет, денег нет. Её до границы довезли, дальше автобус не идёт, что с ней делать никто не знает.
Мальчишка, помогавший старушке идти, не прощаясь с ней, побежал догонять своих родных, а она так и осталась стоять, провожая взглядом каждую проезжавшую машину, как будто надеясь найти там своих старых знакомых или дальних родственников. Из её глаз текли скупые слёзы, она отирала их маленьким платком, зажатым в руке, а другой она прижималась к костылю, как к самому родному человеку, который теперь оставался для неё единственным помощником на этой земле.
Последняя машина остановилась возле пограничника, из неё вышел офицер и водитель, они подошли к ней и, после не продолжительного разговора, помогли ей сесть на заднее сиденье, дверь захлопнулась и машина тронулась.
– В лагерь для беженцев повезли. Что же делается?! Кому же это всё надо то… – тихо сказал Иваныч.
Наконец к калитке, где стояли первые парни, подошёл офицер, он сказал несколько слов ребятам и отправился в сторону пропускного пункта. За ним отправилось пятеро парней. Вся толпа с облегчением вздохнула наконец-то начавшемуся пропуску.
Второй группой пошли муромчане, быстро шагая, они снова о чём-то шутили. За их спинами покачивались рюкзаки, казалось, что ребята собрались в поход куда-нибудь в горы и весело обсуждают маршрут, и только черный берет морской пехоты на одном из них, выдавал истинное место их путешествия.
Затем ещё две пятёрки отправились в пункт. Вскоре в обратном направлении от пункта показались муромчане. Шли они молча, с растерянными лицами. Наконец, подойдя к Иванычу, парень в чёрном берете сказал:
– У нас одного человека не пропустили, говорят у него с документами что-то не так – без него мы не поедем. Что теперь делать?
– Присядьте где-нибудь в сторонке, и ждите, когда все пройдут. Потом я позвоню в штаб, если там разрешат – повезём вас в другой терминал, он поменьше, может там пропустят.
– Ещё там сказали, что пока никого из нашей группы пропускать не будут, так как вы не оповестили пограничников о прибытии нашей колонны. После чего трое парней поплелись к автобусам.
К Иванычу подошёл Фокс и с ухмылкой сказал:
– А что теперь делать тем парням, которые успели перейти? Им что в поле ночевать?
Иваныч стоял в полной растерянности, не зная что ответить Фоксу. Почесав свой затылок, он виновато сказал:
– Погодите, ребята, сейчас разберёмся и быстрым шагом направился к автобусам.
Фокс наклонился к Паше и прошептал:
– До 22:00 осталось пару часов, а после они закроют границу, и мы будем ночевать в поле. Нужно сейчас ловить попутки и ехать в малый Донецк, снимать там квартиру на сутки.
Паша, посмотрев на него печально, ответил:
– У меня денег нет, только на сигареты.
– Брось ты это, квартиру снять у меня хватит денег.
– Хорошо, ждём ещё час и уезжаем, согласен?
– Ждём, – ответил Фокс и закурил сигарету.
Глава 4. Филиал.
В сумерках наступившего вечера, когда земля потускнела из-за заходившего солнца, метрах в ста от КПП, можно было разглядеть две небольшие воронки от взрывов, которые отчётливо выделялись на гладкой земле. С полей затянул прохладный ветерок, после жаркого дня было приятно подставлять ему своё лицо. Вокруг расстилалась бескрайняя степь, и только уродливые постройки терминала одиноко топорщились на её идеальных просторах. Казалось над степью не властно время. Гуляя вдоль обрывистого берега Волги, по срезу с многочисленными прослойками можно увидеть, как менялась природа за последние несколько сотен лет. Здесь же всё оставалось также как сто, двести, триста лет назад. Казалось, где-то на окраине хутора, затянут казаки свои песни о том, как в былые времена топтали зелёный флаг с полумесяцем, охраняя границы великого государства. Некогда, народ, жизненный уклад которого был основан на военном деле, надёжным щитом, верой и правдой служил великой Российской империи. Но сколько не всматривайся вдаль, не увидать теперь тех станиц. Советская власть, которая видела в казаках, только угрозу для своей кровожадной тирании, стёрла его великую историю, расселив и разлучив некогда многочисленные семьи по разным уголкам России.
– О чём задумался? – толкнув меня в плечо, сказал Паша.
– Предки мои жили здесь, а теперь нет их.
– Куда же они делись? – улыбаясь, спросил он.
– Геноцид, Паша, обыкновенный геноцид.
– Ты лучше не о прошлом думай, а о сегодняшнем вечере, или ты собрался с предками ночевать? В общем, нас трое, ещё одно место в такси свободно. С нами поедешь?