Первое время мастера только плечами пожимали, удивляясь прихотям своих господ, теперь же вошли во вкус и выполняли работу с явным удовольствием. Они чувствовали себя кем-то вроде Творца, и оказалось, что подобная роль может принести немало радостных минут.
Скульптор же населял созданные пространства крохотными существами, по большей части солдатами самых разнообразных армий мира. Из-за того, что ему пришлось прочитать массу книг в королевской библиотеке, чтобы выяснить детали вооружения и костюмов, он увлекся историей оружия и теперь взахлеб рассказывал о нем первому попавшемуся собеседнику, вгоняя того в священный ужас - говорить этот добрый малый мог сутками.
Когда же работа бывала выполнена и сотни фигурок расставлены на макете, за дело принимались оба короля. Теперь их часто можно было застать в библиотеке где и располагался упомянутый стол - склоненными над диковинной этой игрушкой.
- А я вот так! - торжествующе объявлял Ретимнон.
- А он вот так!
- Тогда я пущу конницу в обход...
- Я бы тоже пустил, - сокрушенно говорил Меджадай. - А вот он поступил иначе, совсем наоборот сюда... и сюда.
- А этого не может быть!!!
- И я думаю, что не может. И сараганцы были полностью согласны с нашим мнением - ну и где они теперь?
- Одним богам ведомо, что он творит!
Следует пояснить, что владыки Эль-Хассасина внимательно изучали тактику и стратегию боев, проведенных аитой Зу-Л-Карнайном. И пришли к неутешительному для себя выводу, что даже малая толика его гениальных идей никогда бы не пришла в их головы. То есть они бы с треском проиграли любое сражение, затеянное с фаррским полководцем.
Тем жарким, солнечным днем они, едва успев наскоро перекусить, выскочили из-за обеденного стола, дабы вновь предаться своему излюбленному занятию, и уж совсем было отбились от сопровождающих их сановников и слуг: в отличие от величественного Чаршамбы обоим нынешним королям было не по себе, когда десятка три или четыре бездельников неподвижно стояли рядом и смотрели им в рот, а возразить было нечего, ибо в этом и заключается священная обязанность придворных. Оставшись в душе простыми солдатами, Рорайма и Меджадай неуклонно стремились упростить и сократить многочисленные церемонии, дабы отвоевать себе хоть немного свободы. Они как раз собирались скрыться в библиотеке, когда вышколенный рыцарь, носящий цвета и герб дома Тердженов, припав на одно колено, торжественно возгласил:
- Главный советник и великий магистр - Харманли Терджен - просит аудиенции у их величеств по делу чрезвычайной важности!
- Проси! - сказали владыки хором.
Харманли Терджен, изрядно постаревший с того времени, как он встретился с Кахатанной, переступил порог зала. Низко склонился. Терджен был человеком строгих правил, а потому всегда соблюдал этикет, напрочь забыв о том, что с нынешними владыками его связывала некогда закадычная дружба.
- Здравствуй, Харманли, - сказал Меджадай Кройден. - Что за дело чрезвычайной важности привело тебя во дворец и отчего ты не появлялся на наши глаза уже три или четыре дня?
- Все из-за того же дела, ваше величество, - ответил главный советник. - Я бы попросил личной аудиенции, с глазу на глаз.
- Будет тебе такая аудиенция!
Рорайма небрежным взмахом отпустил всех, кто в этот миг находился в зале. Через неполных две минуты огромное помещение опустело, только трое мужчин устроились возле широко распахнутого окна, выходившего прямо на море.
- Плохо дело, - коротко сказал Терджен, едва они остались одни.
- А что? По-моему, Кортегана и Ронкадор присмирели, золотой шеид не в состоянии дать сколько-нибудь серьезный отпор, остальные государства в том же положении, разве что Хартум... - заговорил Рорайма. - Но ведь это все - только вопрос времени. Сейчас мы соберемся с новыми силами, и тогда Имана будет нашей.
- Не все так благополучно, как тебе докладывают твои министры, - сказал Терджен, поморщившись. - Мне не хотелось бы разочаровывать вас, но я слышал такую пословицу: предупрежден - значит вооружен. И я явился вооружить своих повелителей. Беда притаилась совсем неподалеку...
- Можешь даже не продолжать, - прервал его Меджадай. - Хочешь, я сам угадаю: где-то в районе Нда-Али?
- Лучше бы ты ошибался, владыка, - вздохнул Терджен.
Даже наедине с обоими королями он не позволял себе прежней фамильярности, разве что вел себя чуть свободнее, чем с Нонгакаем.
- Значит, я угадал, - продолжал настаивать Кройден.
- Ты абсолютно прав, повелитель. Вокруг Медовой горы творится что-то темное и загадочное.
Хассасины недаром получили прозвище Безумных и вот уже больше тысячи лет не расставались с ним. Харманли Терджен долгие годы занимал самое высокое положение в ордене Безумных Хассасинов, и оно было завоевано ценой адских усилий. Поэтому Меджадай Кройден и Рорайма Ретимнон понимали, насколько серьезной должна быть проблема, чтобы заставить заволноваться одного из самых хладнокровных, жестоких и отважных людей Иманы.
- Рассказывай все, что ты знаешь, - приказал Рорайма.
Всему Эль-Хассасину было доподлинно известно, что у Терджена повсюду имеются свои глаза и уши. Сеть его шпионов и осведомителей была настолько обширной и усовершенствованной, что даже покойный Чаршамба Нонгакай - так и оставшийся для своих подданных непререкаемым авторитетом абсолютно во всех вопросах - неоднократно высказывал главному советнику свое благоволение. Никто не сомневался в том, что глаза-уши Харманли Терджена вполне способны доискаться до истины и на дне морском, и под землей. То, что подводные или подземные твари немы и неразумны, их не смутит. И значит, Харманли Терджену известно очень многое, больше, чем кому бы то ни было. А если великий магистр о чем-то не имеет понятия, то сами боги не смогут вызнать больше.
Вот такое мнение - и вполне справедливо - бытовало не только среди простых граждан Эль-Хассасина, но и на вершинах власти.
- В окрестностях Нда-Али стали пропадать люди, - начал он спокойным и ровным тоном. - Этим нас не удивишь, и особой беды бы в том не было, но пару раз пропали выехавшие на охоту рыцари - со свитой и при полном вооружении. Мы заволновались, навели справки. И вот что выяснилось - люди стали пропадать с той памятной ночи...