Дело в том, что остров испытывал некоторые сомнения. Смех показался ему каким-то странным, необычным, и он никак не мог решить, принимать его или не принимать.
Внизу располагалось место под названием Приют Фей. Там рос огромный клён, и это было как раз Дерево-Дом, где и жили феи. Каждая имела там по комнате. Феи в этот момент были очень заняты. Они мыли окошки, перестилали постельное бельё, поливали цветы в балконных ящиках. Они старались всё привести в порядок к празднеству в честь предстоящей Линьки. Что это такое, вы узнаете немного позже.
Смех почувствовал, что тут как раз и было бы хорошо поселиться. Он хотел спуститься вниз, но у него ничего не получилось. Воздух по-прежнему его не пропускал.
В нижних этажах Дерева-Дома феи были заняты своими делами. Две феи-швеи торопились дошить одеяние из лепестков ириса. Бесс, самая талантливая художница острова, спешно накладывала последние мазки на портрет Матери-Голубки.
Если бы Бесс или кто-нибудь другой из погружённых в свои дела фей знали, что там наверху находится новорождённый смех, они бы полетели ему на помощь. Каждая из них. Даже вредная фея Видия, даже гордая королева Клэрион.
На самом нижнем этаже Дерева-Дома, на кухне, суетились феи, ничего не подозревавшие о прибывшем смехе. Две феи-поварихи заталкивали в печь огромный противень с жарким, которое звалось «фальшивая черепаха». Двое воробьиных человечков (так иногда величали фей-мужчин) шумно спорили о том, как лучше нарезать картошку. А феи-пекари обсуждали с феями-кондитерами, как им украсить караваи хлеба.
А над ними, наверху, смех старался спуститься, отвоёвывая у пространства дюйм за дюймом. Он пролетел мимо дуба, который был ближайшим соседом Дерева-Дома. Смех даже и не догадывался, что там, под дубом, надев на себя желудёвые шлемы, феи-посудницы собирают жёлуди для сегодняшнего супа. За дубом на скотном дворе четыре феи- доярки усердно доили молочных мышек. Им было невдомёк, что в этот момент над ними пролетает смех.
А в саду, который располагался по другую сторону ручья, именуемого Хавендиш, феи-садоводы срывали с веток ровно двенадцать вишен для двенадцати пирогов. Если бы только они подняли глаза и поглядели наверх!
Смех добрался до самого края Приюта Фей. Неподалёку, на самых нижних ветках боярышника, Мать-Голубка, как всегда, высиживала яйцо. Её гнездо располагалось по соседству с Площадью Фей, где должен был состояться сегодняшний праздник.
Возможно, смех ощутил сердечную доброту Матери-Голубки: он собрал последние силёнки. Если бы Голубку не отвлекали другие вещи, она бы наверняка почувствовала, что рядом с нею — смех. Но она прислушивалась к тому, как одна из фей училась декламировать шуточные стихи, которые собиралась прочесть на вечере. К тому же Голубка ещё поглядывала и на то, как другая фея разучивала польку. Она даже собиралась покивать обеим феям в знак одобрения, но не могла шевельнуть головой, потому что Бек как раз в этот момент повязывала ей на шею бантик.
А смех всё старался опуститься на землю. И тут наконец остров решил его принять.
Смех перекувырнулся в воздухе, пролетел над головой Голубки, изменив траекторию полёта, снова пронёсся над фруктовым садом и мышами и стал снижаться. Он шлёпнулся прямо перед входом в Дерево — круглым отверстием от выпавшего сучка.
И тут же сделался феей, которую звали Прилла: одно крыло подогнуто, ноги болтаются в воздухе, а остатки смеха при этом пытаются соорудить вокруг неё дорожное одеяние.
Глава ВТОРАЯ
Мать-Голубка сразу поняла: на острове появилась Прилла.
— Новая фея явилась к нам, — обратилась она к Бек радостно-возбуждённым голосом. — Замечательно, да?
— Именно так, — откликнулась Бек, надеясь, что новенькая так же, как сама Бек, будет уметь разговаривать со зверями. Это ведь и был, как вы помните, её фейский талант.
Тем временем вокруг Приллы на Площади Фей собралась целая толпа. Фея-вестница полетела к королеве, чтобы сообщить ей о прибытии новенькой. Теренс, воробьиный человечек — то есть фея-мужчина, — который отвечал за фейскую пыльцу, осыпал Приллу пыльцой, распылив над ней целую чашечку.
Как только пыльца коснулась её, по телу Приллы побежали мурашки, и она тут же засветилась. Свечение у фей лимонно-жёлтое, окаймлённое золотым.
Прилла села. Крылышки её расправились и затрепетали. Она наконец осознала, что стала феей! Феей на острове Нетинебудет. Она была совершенно счастлива!