Гоэта не стала спорить: супругу не объяснишь. Когда сидишь на шее мужчины, целиком и полностью зависишь от него, ничего собой не представляешь. Когда зарабатываешь сама, тебя уважают, ты не пустое место. Размер платы неважен, главное — факт.
Дома пути супругов разошлись. Эллина отправилась на кухню, давать указания кухарке, Королевский прокурор — в кабинет, вскрыть пакет. Его содержимое удивило. Соэр полагал, речь пойдет о приглашении на коронацию, но Канцелярия Его величества предупреждала о другом событии.
Баронету Ольеру ли Брагоньеру надлежало явиться в Калеот на аудиенцию к будущему монарху. Оставалось только гадать, что собирался сказать будущий официальный Арлан Первый.
Королевский прокурор не стал тревожить жену, обмолвился лишь о короткой поездке в столицу. На всякий случай
Брагоньер привел в порядок дела, проверил, не пропала ли из сейфа одна из трех копий завещания. При этом он старательно изображал, будто ничего серьезного не происходит.
Арлан ли Сомераш имел все основания опасаться соэра и для сокрытия тайны — убийства предыдущего короля, первого супруга ее величества Алисии — мог устранить Брагоньера: тот слишком много знал. Однако герцог — человек умный, дальновидный. Он припугнул пытками, позволил Эллине спасти тогда еще любовника, и наградил Брагоньера должностью и женой. Сомераш не разбрасывался людьми, понимал, при всей личной неприязни, Брагоньер полезнее
государству живым, здоровым и счастливым. Он не ошибся, Королевский прокурор, тогда еще Главный следователь Сатии, принес присягу и верно служил новому правителю.
Кумир молодости Ольера ли Брагоньера, регент Арлан ли Сомераш, герцог Ланкийский принял посетителя в рабочем кабинете. Соэра провели туда через переполненную приемную и почтительно затворили за ним двери.
Без пяти минут король, проливший кровь родственника ради престола, сидел за столом и писал — быстро, резко, размашисто.
Королевский прокурор поклонился и замер у дверей, дожидаясь, пока на него обратят внимания.
— Прошу, баронет! — не отрываясь от бумаг, пригласил сесть регент.
Соэр степенно пересек пространство, отделявшее его от стола, и отодвинул стул.
Росчерк пера — и пытливые глаза владельца кабинета остановились на лице посетителя.
— Во-первых, позвольте поздравить, — в голос не прокралась ни единая эмоция, сплошная официальная фальшь.
— Сразу два радостных события! Мы чрезвычайно довольны, что род Брагоньеров не прервется, наслышаны о деле Скерского.
— Служу короне, — соэр поднялся и отвесил Арлану ли
Сомерашу низкий поклон.
Каблуки по-военному щелкнули друг о друга.
— И хорошо служите, — регент сцепил пальцы под подбородком, продолжая буравить взглядом. — Еще один темный маг, еще один волк в заячьей шкуре под видом аристократа. Вы достойны награды.
— Решать вам, ваше величество, — Брагоньер умел играть по правилам.
— Величество, — задумчиво повторил Сомераш и напомнил: — Коронация не состоялась.
— Разве она что-то меняет? — резонно возразил соэр.
Он рисковал, но регент оценил прямоту.
— Вы правы, ничего, — согласился Сомераш. — Именно поэтому я раздаю милости. Баронет ли Брагоньер — совсем не звучит, верно? То ли дело: лорд ли Брагоньер, барон Эйшенский. Справедливо подарить вам поместье графа Скерского и дать фамилию по его имени. Бумаги подготовлены, помимо дома и прилегающего участка земли жалую новый герб и доли Второго префекта в сатийских мануфактурах. Проект в канцелярии, можете взглянуть.
Надеюсь, вы и впредь станете столь же ревностно служить короне.
Брагоньер заученно заверил в преданности дому Сомераш, а сам не мог поверить в случившееся. Барон, поместье — блага сыпались одно за другим. С другой стороны, соэр положил на алтарь Отечества долгие годы безупречной службы и заслужил каждую черточку на жалованной грамоте.
Аудиенция закончилась, и Брагоньер отправился на поиски Сольмана. Он расскажет, нет ли в монаршей ласке подвоха, не задумал ли чего Сомераш. Только если друг подтвердит, регент действительно оценил заслуги, Брагоньер напишет жене.
Наутро новоиспеченный барон Эйшенский запечатал конверт новой печаткой. Мастер постарался, изготовил за ночь.
Оставалось надеяться, Эллина прежде взглянет на почерк, а потом на детали герба. Ничего, пусть привыкает и шьет самые модные платья, чтобы на коронационном балу затмить всех столичных прелестниц. Ольер ли Брагоньер, барон Эйшенский хотел, чтобы жена стала самой красивой дамой вечера. Так и вышло, хотя Эллина смущалась, не желала показываться в обществе с округлившимся животом.
— На кого я похожа? — сетовала она. — Шарик на ножках.
То ем, то сплю. На твоем месте давно бы завела любовницу.
— Вот как? — Брагоньер иронично поднял бровь. —Шатенку, брюнетку?
Они стояли возле буфета. Эллина съела уже две вазочки мороженого и начала третью.
— Не знаю. Ты так и не признался, каких женщин любишь, — гоэта облизала ложечку.
М-м-м, ванильное, с шоколадной крошкой! Мечта далекого детства. Эллина уже не чаяла, что хоть часть из них сбудется, а тут все сразу: муж, ребенок, деньги, мороженое.
— Свою жену.
Благоверная просчиталась, рассчитывая услышать иное. Да и как иначе? Не считать же любовью ежемесячные походы в публичные дома по получасовой надобности? С Эллиной иначе. Она ему нужна. Любая.
— Толстую корову?
— Сам выбирал, — соэр отобрал у нее ложку и доел сам. —Тебе вредно столько холодного, — объяснил он.
Гоэта насупилась, хотя сквозь суровость упрямо пробивалась улыбка.
Ребенок сделал их брак поистине счастливым. Подумать только, отныне муж всегда ночевал дома! И спальня у них общая, хотя леди ли Брагоньер в письме сыну назвала это жутко неприличным. Интересно, как бы она отреагировала на остальное поведение мужа? Тот разрешил работать два часа в день, пусть и лично отбирал дела, а ночью не пренебрегал супружеским долгом. Никакого почтения к «интересному положению» жены! Впрочем, она сама настаивала: беременность пробудила жгучую тягу чаще оставаться с мужем вдвоем.
Немного пугало официальное представление королеве, но Эллина уже видела ее, во второй раз не так страшно. Да и теперь она сможет улыбнуться и повиниться: выполнила высочайший наказ с опозданием на два года.
Королевский прокурор умел добиваться своего во всем: Эллина родила сына. Он появился ровно в срок и огласил дом громким плачем — будущий генерал, прокурор, а то и министр. В любом случае, наследник Ольера ли Брагоньера не превратится в прожигателя жизни: отец не позволит.
Конец