Итак, "южная клешня" американской мощи (по выражению Стимсона) вытягивалась на 5000 миль на запад до Филиппин. После войны генерал Дж. Маршалл объяснил, что лежало в основе драматического изменения американских военных планов: "Если бы мы смогли создать более или менее надежную оборону Филиппин, особенно с помощью тяжелых бомбардировщиков, на которые авиаторы тогда возлагали величайшие надежды, мы считали, что сумели бы остановить японское продвижение и их вступление в войну вообще, ибо они не могли не опасаться за судьбы своих городов, если не смогут взять Филиппины"{229}.
Дальше - больше. Рисуя в самых радужных красках преимущества описанного образа действия, Стимсон так заключал докладную президенту: "Еще одна возможность открывается в северо-западной части Тихого океана. Гавань и порт Владивостока - одни из трех ворот России. Ворота в Архангельске могут захлопнуться в любой момент. Пропускная способность ворот через Персидский залив недостаточна. Близость Аляски к Сибири и Камчатке, возможности, которые там есть (хотя мы еще не удостоверились в них), дают нам случай использовать эти бомбардировщики в дополнение к указанным действиям с юга. Этот район может послужить базой для северной клешни американского влияния и мощи на этот раз не только для защиты против японской агрессии, но и для сохранения оборонительной мощи России в Европе... Контроль над западной частью Тихого океана, который будет таким образом установлен, явится едва ли не серьезнейшим предостережением Японии, равно как средством гарантии России. Есть все основания ожидать, что таким образом можно оторвать Японию от держав "оси"{230}.
Но расчеты эти и всяческие упования на то, что американская авиация разместится на нашей земле, делались без хозяина Сибири и Камчатки Советского Союза. Как бы ни были прекрасны в глазах американского обывателя побуждения Стимсона, это могло навлечь на советский Дальний Восток японскую агрессию.
Ничто не могло поколебать посвященных в Вашингтоне - нападение Японии на Советский Союз абсолютно гарантировано. Безраздельное господство этого убеждения затянуло вплоть до сегодняшнего дня поиски в США виновников внезапности нападения на Пёрл-Харбор, ибо разве не злой умысел, и он один, конкретных лиц повинен во всеобщем ослеплении пребывавших на высших постах в Вашингтоне? Упускается из виду куда более прозаическое объяснение: верили, потому что хотели верить.
В конце 70-х годов по следам за Уотергейтом в США обнаружили "архизлодея" - бывшего директора ФБР Э. Гувера! Летом 1941 года в США приехал югослав Д. Попов, завербованный немецким абвером. В Берлине он считался отличным агентом, на деле патриот Попов работал на английскую разведку под кличкой Трайскл. Среди поручений абвера был вопросник, составленный, несомненно, японцами и касавшийся оборонительных сооружений в Пёрл-Харборе. Попову, помимо прочего, поручалось выехать на Гавайи и убедиться во всем собственными глазами. Очевидно, что в данном случае германская разведка бралась помочь своим японским коллегам.
Дальше, по словам видного историографа английских спецслужб У. Стивенсона, случилось невероятное: по приезде в США английская разведка связала Попова с ФБР. "Он должным образом доложил, что, по мнению немцев, японские моряки твердо убеждены - они могут вывести из строя большую часть американского Тихоокеанского флота, используя тактику англичан в Таранто, применяя, как и англичане, торпеды, приспособленные для небольших глубин, и перед лицом казалось бы непреодолимого сопротивления, то есть в условиях Пёрл-Харбора". Попов передал ФБР вопросник о Пёрл-Харборе.
Увы, сокрушается Стивенсон, личность Трайскла возмутила Гувера, сама кличка ("трехколесный велосипед ". - Н. Я.) для него была оскорблением. "Кличку избрали из-за его сексуального атлетизма, - писал ядовито впоследствии Гувер (убежденный гомосексуалист), - он предпочитал находиться в постели с двумя женщинами одновременно..." Контакты Трайскла в высших сферах, экзотические вкусы и экстравагантный стиль жизни, по его мнению, служили отличной маскировкой. ФБР с отвращением взирало на это, игнорируя мнение английских защитников Трайскла, указывавших на выполненные им с блеском опасные поручения. Гувера не заинтересовал вопросник о Пёрл-Харборе! Видя отношение ФБР, английские разведчики мудро посоветовали Попову убраться из США и укрыли его в Канаде. С тем в небытие ушло предостережение Трайскла о Пёрл-Харборе"{231}.