Светлана Павловна говорила нарочито строго, разве что с сожалением не поцокала языком: ай-яй-яй, старая дева в активном поиске, профнепригодная для педагогики, да еще с такой профессией, что только на помойку!
Боже мой, нейросети! Мы же здесь не роботов обучаем, а детей. Изобразительное искусство – это не про картинки! А я должна объяснять директору школы о развитии творческого мышления, визуального восприятия, понимании красоты, композиции, пропорций? Да я об этом часами могу рассказывать! Но, видимо, не этому человеку.
– В общем, Вероника Владимировна, надеюсь, вы меня услышали. Хотелось бы больше не возвращаться к такому разговору, вы ведь уже совсем взрослый человек.
Да-да, помню, мне почти тридцатник, а Вадику только двадцать пять.
Стародубова с грацией бочонка продефилировала мимо меня, тяжело ступая пухлыми ногами в лаковых туфлях на невысоких квадратных каблуках.
– Кстати, удачный рисунок, – кивнула она на портрет пантеры, все еще взиравший на нас с доски. – Все-таки некоторые ученики у вас умеют неплохо рисовать.
Всю дорогу домой я ревела. И пусть на меня озираются прохожие. Хочу и плачу!
2. Странный вечер
Пока счастливые обладатели кошек нежатся в теплых кроватках, непоколебимые собачники бредут сквозь пургу и непогоду выгуливать своих обожаемых питомцев.
Снег скрипел под ногами, завывала метель. Я, как обычно, чувствовала себя жалким придатком к гуляющему псу, Крэйзи тянул меня во все стороны сразу.
– Это она, – раздалось откуда-то сбоку.
В испуге оглянулась, вокруг никого. Да и кто в такую непогоду выйдет на улицу по доброй воле, еще и в полдесятого вечера?
Зашла за угол дома, через небольшую проезжую часть – сквер с площадкой для выгула собак. Сейчас Крэйзи по-быстрому сделает свои дела и домой.
– Очень-очень похоже, – услышала снова.
Мерещится?
Моего черного двортерьера с обгрызенным ухом совершенно не заботила температура окружающего воздуха, он морозостойкий. Давай, парень, не задерживайся!
Вдруг по шерсти пса пошли красные искры. Ветер поднялся такой, что верхушки деревьев прогнулись чуть ли не до земли.
Мы оказались посреди хода, который вел неизвестно куда. От нереальности происходящего я должна была упасть в обморок. Но почему-то не упала. Пес же вообще никак не отреагировал на метаморфозу, а сразу уверенно затрусил вперед. Я, мотая головой, словно пытаясь скинуть наваждение, пошла за ним. Во всем происходящем был один-единственный плюс – здесь не было ветра и снега.
Наверное, это сон. Просто такой сон, в котором мне кажется, что все по-настоящему.
Пес тянул, я, по своему обыкновению, болталась на другом конце поводка. А какой у меня выбор? Стук сердца и тяжелое дыхание заглушали гулкое эхо от моих шагов. Хотелось закричать: "Эй, есть кто-нибудь?". Но я боялась призвать кого-то, кого мне совершенно не захочется увидеть.
Под каменными сводами мы шли совсем недолго, вскоре показался дневной свет. Еще несколько десятков шагов – и мы в удивительном месте. Впереди расстилалось поле, приветливо кивающие головками голубых и белых цветов, совсем рядом расположилась небольшая площадка с белыми лавочками, столом, заваленным топографическими картами, старинная беседка из белого камня. Все это было залито солнечным светом, но солнца не было, да и неба не было!
Я подняла голову – и зависла. Сверху находился ячеистый купол. Ячейки были крошечные, но почему-то я явственно видела, что находится за каждой из них: звездное небо, пыльный город, океан, туалетная комната, салон троллейбуса. Вот именно троллейбус показался мне особенно странным. Вроде бы внутри обыкновенные пассажиры: женщина в ужасном желтом пальто, худенький подросток, пожилой мужчина в темных очках, дедушка, державшийся за поручень. Но именно там было что-то не так. Почему только там, ведь в куполе бесчисленное множество ячеек? И как я умудрилась в такой крошечке разглядеть целую картину? Что у меня со зрением? Большинство отверстий предваряли белые жемчужины, лежавшие на розовых подставках, напоминающих раскрытые ладошки. Перламутровые шарики сияли ровным светом. Я точно видела, что этот свет проходил по всему пространству за ними, внося гармонию и умиротворение. А вот перед ячейкой с троллейбусом жемчужины не было.