– Ничка! Ничего не могу с собой поделать, все время думаю о тебе.
Роман сделал ко мне шаг. Пес глухо заворчал.
– Ты что, собачина, не узнал хозяина? – усмехнулся он.
Опрометчиво протянул руку к собаке. Крэйзи оскалился. Я с изумлением смотрела на пса, за все время нашего совместного проживания он ни разу не проявил агрессии ни к одному человеку. Кошек, мышек, птичек гонял с преогромным удовольствием, был замечен в драках с соседскими кобелями. Но человек оставался для него существом неприкосновенным. Правда и сейчас он только огрызнулся, а не попробовал Рому на зубок.
– Ты ему не хозяин, да и не был таковым никогда, – тихо ответила я.
– Ничка, возьми цветы и заведи, пожалуйста, собаку домой, давай поговорим без давления.
Голубые прозрачные глаза смотрели на меня так трогательно, с такой нежностью. Боже, как давно у меня не было мужчины. Как давно, как давно – восемь месяцев и двенадцать дней, даже больше, до дня нашего расставания у нас уже где-то неделю не было секса. «Ничка» – так звал меня только он. Стало грустно и очень жалко себя.
Я взяла букет, поднялась еще на один пролет вверх, до своей двери, запустила пса в квартиру, цветы бросила на тумбочку, вновь повернулась к Роме, стоящему у окна.
– Хорошо, – сказала я, – давай поговорим.
Тем более, когда он уходил, у меня не хватило духу высказать все, что думаю. Может быть, попробовать сейчас?
Я медленно спустилась, остановившись посреди лестничного марша, чтобы сохранить расстояние. Это была невыгодная позиция, я стояла напротив окна, в которое заглядывало зимнее солнце, бывший мог рассмотреть все мои эмоции, а сказать, что я была расстроена – это ничего не сказать. Зато меня слепило свет, и его лицо было для меня темным пятном.
– Ну, говори! – с вызовом произнесла я, стараясь изобразить надменное выражение лица.
– Вижу, тебе трудно. Мне тоже. Знаешь, на меня что-то нашло, не понимаю, как я позволил Ольге уговорить отказаться от тебя. Я ушел, потому что хотел быть честным, все тебе оставил, но так мучался, представляя, как тебе жилось без меня!
Я молчала, даже спорить и припоминать прошлые обиды не хотелось. Конечно, если бы не произошли все последние события, я бы уже висела у Романа на шее, и мы слились, что называется, в страстном поцелуе. Я очень скучала по нему месяц за месяцем, и эта боль отголоском напоминала, как он был нужен. Но теперь мир перевернулся, и я оказалась совсем не той недотепистой художницей, с которой Рома был раньше, а кем-то совершенно другим. Я – эджер, и мне доступно видеть и менять то, что за гранью, я способна на поступки, да на такие, от которых целые миры получают шансы на жизнь.
– Просто, позволь мне тебя коснуться, ты поймешь, что ничего не умерло.
Он сделал шаг, взял меня за руку и заставил спуститься на несколько ступеней. Роман поцеловал мои пальцы, не разрывая зрительного контакта. Я стояла ступенькой выше, и теперь наши глаза были на одном уровне. Его рука, такая знакомая, такая родная. На несколько секунд прикрыла глаза, Роман прижал меня к себе, я тут же уперлась ему в грудь. Достаточно ему поцеловать, и я потеряю волю, как теряла всегда, нам же так хорошо было вместе. Внезапно бывший меня отпустил и полетел в стену.
– Дэйв, – выдохнула я.
Охотник был спокоен, словно только что не взбегал по ступеням, но выражение лица мрачнее кошмара с кровавыми зомби, не стоит быть его врагом. И насколько же он здоровее Ромки!
– Ты кто? – обалдело спросил бывший.
– Мне показалось, леди не стремилась к поцелую, – ответил Дэвид, постукивая по перилам. Только это жест говорил, что он вынужден сдерживаться, чтобы не размазать бедного Рому по стене.
– Тебе показалось, – ответил бессмертный Роман. – Ты откуда взялся? Топай, откуда пришел.
– Это мой жених, – встряла я и покрутила перед его носом кольцом эмира на пальце.
Глаза Романа округлились, зато Дэйв не стал скрывать усмешки, ситуация начала его забавлять.
– Быстро же ты меня забыла, – тихо сказал бывший.
– Не быстрее тебя, – ответила. – Советую вернуться к Лёле.
В присутствии Дэвида я стала смелой.
– Такой мужик с наивным недоразумением вроде тебя надолго не останется, – вдруг заявил Рома.