– Ты не можешь снять ограничитель. Это могу сделать только я или Дэн.
22. Еще шаг
– С чего вы взяли, что можете распоряжаться мной? – закричала я. – Сними это сейчас же.
К моему удивлению, Дэвид без всякого недовольства приблизился и склонился надо мной. От легких прикосновений пальцев к моей шее стало не по себе. Он бросил ограничитель в виде розы ветров на стол. Стоило мне психануть, охотник не вступал в пререкания с капризной женщиной, а просто что-то делал. На сей раз он посчитал правильным освободить меня.
– А если меня сейчас утащит куда-нибудь? – пошла я на попятную.
– Ты справишься, – только и ответил Дэйв. – А я этого почти не замечу, ты же вернешься сейчас же сюда, для меня не будет разницы, сколько времени ты там прожила. Это ты вернешься другой с новым опытом и переживаниями.
– Но я не хочу прямо сейчас, – надулась я. – Я могу не согласиться перемещаться в другой мир?
– Иди сюда, объясню, – поманил он.
Я встала и подошла к нему совсем близко, задрала голову.
– Так не пойдет, – покачал головой Дэйв, глядя на меня сверху вниз, словно я была мелким недоразумением.
Он выставил на середину кухни два стула, усадив меня на один. Они стояли так близко, что я упиралась коленями в стул, на который взгромоздился Дэйв, чуть склонившись и приблизившись ко мне. Парень принял более вольную позу, а что, мужчинам широко расставлять ноги не возбраняется. Теперь наша разница в росте не казалась такой катастрофичной.
– Посмотри мне в глаза, – потребовал он.
Ладно, господин фокусник. Я посмотрела в глаза, карие, умные, со смешинкой. Волнистые волосы обрамляли лицо. Захотелось протянуть руку, потрогать их. Вдруг в глазах Дэйва что-то промелькнуло, и я, даже не успев вскрикнуть, выпала в другое пространство.
– Не бойся, – услышала спокойный голос охотника. – Что видишь?
Трудно описать словами, что я увидела, бесконечность, от необъятности которой кружилась голова: космос – не космос, нет, скорее я оказалась внутри карты, но на ней были не обозначения, а настоящие миры. И они не походили на шары или планеты, это были словно картины без рам, заглянув в которые, я могла увидеть, что там намного дальше. Они окружали меня, но не давили, наоборот, я почувствовала легкость, точно все это было частью меня. Миры были разноцветными, но каждый имел свой основной оттенок, от некоторых прямо в меня ударяла красная волна, притом, что на самом деле они не были красными, разве чуть розоватыми. Их вид вызывал во мне боль и тоску, хотя я знала, что там есть необходимые вода, воздух и свет.
– Вероника! – услышала Дэйва.
– Красные, – сказала я.
– Много? – даже не стал уточнять, о чем я, значит, понял.
Я присмотрелась: не больше десятка.
– Не очень.
– Еще что видишь?
– Желтые, сухие, им словно чего-то не хватает.
– Дальше.
– Зеленые и голубые, они веселые, особенно зеленые. Есть серые, но они неживые.
Я глубоко вздохнула. Здесь, в этой странной карте, я чувствовала себя счастливой, даже захотелось плакать, точно встретила давно потерянных друзей, словно вернулась домой после изматывающего путешествия. Вгляделась в один сияющий мир, похожий на рай, там был мой муж, эмир Аргам, это я знала. Можно пойти и посмотреть на него хотя бы одним глазком.
– Вероника, – услышала встревоженный голос Дэйва, он как будто почувствовал мои мысли. – Не время для приключений, возвращайся!
Мне не хотелось отсюда уходить, да еще так быстро. Почувствовала, что кто-то сжимает мои плечи. Очнулась на своей кухне. Дэйв держал меня, испытующе глядя в лицо. Голова кружилась, даже немного подташнивало.
– Что это было? – спросила я.
– Наша работа и наша сущность, – улыбнулся Дэйв. – И ты не увидела все, это только твое окружение.
Мне показалось, он смотрел сочувствующе.
– Те, что показались тебе красными, отчаянно нуждаются в помощи.
– Они не были красными на самом деле, это я восприняла их так, от них шла боль, – попыталась я разъяснить не столько ему, сколько самой себе.
– Я понимаю, – тихо ответил Дэйв. – Без проводника мы беспомощны в чужом мире. Но проводнику очень трудно достучаться до нас. Он готовится, чтобы нам было понятно, что нужно делать, он предоставляет свое тело ради спасения своего дома. А ты в ответ: что-то я не в настроении, борщ не доварила, давай потом.
Я в сердцах ударила его по руке, которая все еще держала меня за плечо. Грубый и черствый!
– Ты переходишь все границы! Как так можно!
Дэйв сложил руки на груди, откинулся на спинку стула, сверля меня глазами, но свободнее я не стала. Наша позиция по-прежнему оставалась неоднозначной, но как я могла встать, если мои колени упирались в его стул?