Оказавшись в лимбе, я надеялась на успокоение, «мои» миры согревали меня, я чувствовала, что нужна и важна. Словно огромные картины раскрывались перед моими глазами, утешали: здесь все хорошо, здесь меня ждут, а этот – серый – здесь меня и ждать некому. Но когда-нибудь я загляну и туда. Душа начала успокаиваться, словно я провалилась в ошарашивающую, оглушающую медитацию.
Вдруг краем глаза уловила словно и не мир, а просто квадратное окошко, крошечное, точно в бревенчатой избенке. Резко повернула голову, вгляделась в него эджерским взором: зелень, кусты, снова зелень, кусты, скала. На скале человек, большой, сильный, ветер раздувает каштановые волосы. Дэйв! С ним двое мужчин без сознания. Он только что тащил. Обоих. Охотник смотрит со скалы. Куда? Бледное пятно в небе. Это разрыв меж мирами. Ему надо туда. Боже, как же еще далеко! Он не доберется со своей непосильной ношей. Пытаюсь прорваться к нему. Нет, окошко слишком маленькое. Это не мой мир, у меня нет доступа. «Дэвид!» – ору что есть мочи. Звука нет. В межмирье тишина. Но охотник поворачивает голову, словно слышит.
Прячу лицо в дрожащих ладонях. Что же делать? ЧТО? Глубоко выдыхаю, смотрю на картины миров. Арагама! Моя волшебная, разноцветная, райская Арагама, великолепная даже без светопада. Хаотично шарю по ней взглядом. Нет, не хаотично, я знаю, что мне нужно. Величественная «конюшня» птицельвов. Рядом с Суриком стоит Калос. Мавр гладит рыжего грифона по пернатой шее, оборачивается, замерев. К нему идет Ариса, роскошная женщина в легком зеленом комбинезоне, неотразимая, как всегда. Так-так-так. Тут что-то намечается. Простите, ребята, мне нужнее.
«Сурик, пожалуйста», – шепчу я. Вновь поворачиваюсь к окошку, которое стало еще меньше. Оно сжимается! «Дэйв, пусти!» – ору я. Получилось? На пару секунд вижу рыжего грифона, который подлетает к охотнику, и окошко схлопывается.
43. Бывшая бывшего
Суббота. Утро. На душе полный раздрай. Я же помогла Дэвиду? Да? Нет?
Вечером, после случившегося, сразу позвонила Дэну, рассказала все, как есть. Он долго молчал в трубку, затем признался, что никогда не слышал о таком. Надо же, профессиональный переговорщик потерял дар речи.
– Перекинула грифона в мир, который тебе недоступен? Может быть, у тебя есть какие-то удивительные способности? Например, вмешиваться в экспедиции других эджеров? Как, например, у Айгуль, держать связь с любым из проводников. Этого же тоже больше никто не может. Все-таки вы, девочки, какие-то совсем другие, – заключил он, аккуратно подбирая слова. – По крайней мере, теперь я знаю, где он и что хочет, так что смогу ему помочь.
После этого я потеряла связь и с Дэном, на мои звонки и сообщения он больше не отвечал. Я уже была на грани отчаяния. Последняя связующая нить с эджерами порвалась. Даже не думала, что за такое короткое время так с привыкну к своему совершенно иному миропониманию.
Попыталась попасть в центр транспортаций под купол с ячейками, хотела поговорить с Айгуль, Ларсом или кем-то из разграничителей. Но у меня не получилось. Наверное, туда можно попасть только по вызову. В следующий раз обязательно возьму у каждого их номера телефонов. Они же с Земли, значит, должны быть где-то рядом на голубом шарике. Перемещение в свой лимб тоже ничего не дало, я больше не видела, где находится охотник. Картины миров теперь не успокаивали, а казались излишне равнодушными.
Впервые в жизни пожалела, что сегодня выходной. Лучше пойти на работу, чем в бесконечном ожидании слоняться из угла в угол. Полтора часа выгуливала собаку. Потом надумала вернуться к своей обычной жизни и отправилась в бассейн. Плеск воды, гулкие голоса и шум в душевых, даже запах хлорки обычно вводил меня в благостное состояние. Я исплавала пятидесятиметровый бассейн вдоль и поперек по нескольку раз, ныряла, мощными гребками отталкивалась от воды, стараясь этим нагрузить мышцы и вымыть из головы дурные мысли.
Выбираясь из чаши бассейна по металлической лесенке, почувствовала какой-то дискомфорт, оглянулась. Пробежала взглядом по головам пловцов – ноль внимания. Что, кстати, странно, обычно на меня смотрели, когда я выбиралась из воды в своем зелено-синем купальнике. Даже тренер на лавке под табло, приставленный наблюдать, чтобы какой-нибудь плавающий не перешел в разряд утопленников, отвернулся.