– Пончик, не приставай к леди.
– Пончик – это значит Присцилла или Пенелопа? – спросила я.
– Вообще-то Пончи. А Пончик значит: моя сладкая девочка, – заметил «принц».
Пончи продолжала тыкаться носом в мою руку. Я раскрыла ладонь, на которой лежала жемчужина, раздобытая в квартире Тимофея. Лица мужчин вытянулись, глаза округлились, словно они нашли живительный источник посреди пустыни. Теперь я знаю, о чем фигурально выражаются: «стукнуть челюстью о землю». Только ради того, чтобы увидеть, как два этих брутальных самца смотрят на маленький шарик на моей ладошке, стоило переселиться в тело деда Тимофея и пройти все эти испытания. Мужчины перевели изумленные взгляды на меня. Да, я такая! Не знаю только, чего такого я наделала.
– Её нельзя отпускать! – грубиян потянулся ко мне, попытался схватить за руку, в которой была жемчужина.
Ну вот еще, будут мною всякие неандертальцы распоряжаться! Я шустро отпрыгнула, святящийся шарик нечаянно стряхнулся. Но он полетел не вниз сообразно законам притяжения, а вверх. Мы все втроем, замерев, следили, как шарик полетел к ячейке с комнатой Тимофея. Не знаю откуда, но я знала, что это та самая ниша, в которой раньше был троллейбусный салон. Я скользнула глазами по соседним клеткам, в одной из которых увидела пургу, слепящий снег, деревья, гнущиеся чуть ли не до земли. Тут же прихватила за ошейник Крэйзи и отдалась на волю радужных линий, которые мгновенно вынесли нас на улицу рядом с моим домом.
5. Аполлинария
Думаете, на этом день закончился? Как бы не так! Оказавшись в родных пенатах, я рванула домой. Крэйзи, как ни странно, тоже нагулялся, и затрусил в тепло.
Мы забежали в знакомый подъезд, почувствовали запах раскаленных гармошек-батарей, поскакали по чистеньким, выкрашенным коричневой краской ступеням. Тишина, покой. Недолгий. Около моей двери стояла Полина Савельевна, соседка по площадке. Достаточно было взглянуть на ее сине-бордовые губы и хайерскрёб из искусственных волос, можно понять, почему я прозвала её Аполлинария Сопельевна. На ней был тонкий цветастый халат с глубоким вырезом, подчеркивающий аппетитные формы. Жаль, вечно пьяный муж Юра так и не сумел оценить, каким алмазом обладает.
– Дорогуша, – проговорила Аполлинария низким голосом, – имею вам сообщить, что ваш кобель опять весь день лаял и выл под дверью. У меня слабое здоровье, когда я слышу такие ужасные звуки, у меня случается гипертонический криз. Если издевательство продолжится, я буду вынуждена вызвать полицию.
Крэйзи навострил уши, словно понимая, что говорят про него, утробно заворчал.
– Вот видите, даже сейчас он демонстрирует мне свое неприятие!
– Полина Сергеевна, моя собака не воет, он не хаски. А лает только, когда с пятого этажа шпиц Клёпа идет гулять и заливается на весь подъезд. Крэйзи ему отвечает, они так разговаривают.
Я не стала продолжать, что, когда Аполлинария воспитывает своего Юру, шуму значительно больше, да еще прибавляется страшный грохот. Шкафы что ли они там кидают?
– Вот так и думала, что вы меня не поймете, дорогуша. Смотрите, это последнее предупреждение! Как бы вам не пришлось горько пожалеть! – заявила Сопельевна, при слове «горько» сморщившись, будто проглотила пилюлю.
Я зашла в свою квартиру, захлопнула дверь. Все, я в «домике»! Тут меня точно никто не достанет.
Ночь прошла в странных снах. Мне снились Тимофей и седая старушка, я сразу поняла, что это Настасья, и выглядела она бодрой и здоровой. Старики наводили порядок в своей квартире. Жилище, серое и неухоженное при моем посещении, теперь выглядело солнечным, в оранжевых тонах. Старушка с любовью стирала пыль с моей картины с котом и подсолнухами, а Тимофей, до этого подметавший пол, вдруг повернул голову в мою сторону и четко проговорил:
– Спасибо, девочка. Ты нас спасла.
Я удивилась и проснулась.
***
– Крэйзи, сейчас я глотну кофе, и мы пойдем гулять, – сказала я псу, свернувшемуся калачиком рядом с моей кроватью.
Пес даже ухом не повел, ему ли не знать, если я только встала, то гулять пойдем не раньше, чем через полчаса. Пока я не выпью с утра кофе с молоком, я не человек. Жаль молоко кончилось, а вчера было не до похода по магазинам. Открыла холодильник, на автомате достала оттуда бутылку молока. Стоп, когда это я ее купила? Не помню, ну да ладно.
С наслаждением выпила любимый напиток, на свежую голову пытаясь осмыслить что это вчера было? Ничего поясняющего придумать не удалось. Это точно не сон. Очень четко всплывало ощущение пропасти, которую я преодолевала по шаткому мосту на негнущихся старческих ногах. А еще оранжевое пятно – моя картина с улыбающимся котом, словно солнечным зайчиком согревающая душу. Откуда она там взялась? Просто бред.