62. Пора раскрывать карты
Вы когда-нибудь спали с шубой? А с двумя? А если эти шубы вздыхают, ворочаются, чешутся? С одной стороны кровати меня подпирал Крэйзи, с другой – Умберто. Предполагалось, что тесный контакт с созверьями не позволит злобному Ларсу (или не Ларсу?), утащить меня в другую реальность. Вишенкой на торте стал Сауд, который сидел на кресле напротив, вперив в меня черные буравчики глаз. Да что за на фиг? И как в таких условиях спать?
Никогда я еще так не радовалась наступлению утра. Даже толком не понимала, насколько мне всё-таки удалось отключиться. Я облегченно вздохнула, когда открыла глаза и вместо непроницаемой физиономии джинна увидела сидящего на том же кресле Дэвида. Охотник смотрел задумчиво. Бдил, словно в любую секунду тёмные силы могли утащить меня в неизвестность. В черной футболке и штанах он был такой… домашний, доступный, хотелось вскочить и усесться ему на колени. Что за вольности лезут в голову? Вообще после мира ашшев между нами сломалось какое-то ограничение. Это я как почти профессионал-эджер говорю. С Дэйва словно исчез налёт воинственности и неприступности. По крайней мере, для меня. Он стал значительно ближе, и как будто стеснялся этого.
Собак на кровати не было. Даже дышать стало легче. Я закрыла глаза, захотелось провалиться в покой этого утра. Но не тут-то было. Почувствовала, как продавилась кровать под тяжёлым телом, затем лёгкий поцелуй в висок. Ну, я жду продолжения. Но продолжения не последовало.
– Ника, вставай, завтрак готов, – прошептал он мне на ухо.
Я замерла. Говори, говори что-нибудь ещё. Но он отстранился. И где неудержимый смерч по имени воин-разграничитель, что чуть не распластал меня несколько дней назад, когда нам помешал псевдо Роман? Почему на нашего Дэйва скромность напала, когда я лежу тут вся такая тёпленькая?
Я недовольно открыла глаза и наткнулась на виноватый взгляд:
– Девочка моя, не испытывай моё терпение, вставай. Я хотел бы сводить тебя в одно место и кое-что показать, прежде чем ты примешь окончательно решение.
Шумно выдыхаю. Снова тайны, загадки, ребусы. И когда это закончится? Есть ощущение, что НИ-КОГ-ДА!
За завтраком мой проснувшийся мозг пытается понять, чем там Дэвид решил со мной поделиться. Наверное, хочет отпугнуть, пока я не утонула в нём окончательно. Он же, как ни в чём не бывало, накладывает мне еду, наливает кофе. Похоже по поводу готовки с ним заморачиваться не придётся. Так, а носки он тоже сам себе стирает?
И что охотник скрывал от меня все эти дни? Жену и пятерых детей? Он король эджеров? Скорее, поверю во второе.
Наверное, я слишком испытующее смотрю на него. Дэйв замечает это, но не надевает привычную мину невозмутимости. Наоборот, чуть улыбается.
– И куда мы пойдём? – пытаюсь я чуть разрядить обстановку.
– А какие есть версии? – отвечает вопросом.
– На стрельбище? – жалобно предполагаю я.
Улыбка Дэйва становится чуть шире. Господи, какие у него ямочки!
– Вероника… – вздыхает он, отводит карий взгляд в окно.
Что-то слишком официально. Что это с ним? Он собирается с мыслями? Пусть, я век готова любоваться красивым профилем.
Но вот он смело смотрит мне в глаза:
– Вероника, я бы хотел позвать тебя на свидание.
Прямо сейчас? А ноготки, платишко, причёска? Вечер, свечи, розы? С утра это же не комильфо! То есть моветон!
– Малыш, у нас совсем мало времени для решающего боя, я это чувствую. Надо воспользоваться передышкой, чтобы определиться, будешь ты со мной или нет, – словно отвечает он на мой невысказанный вопрос.
Блин, прямой, как шпала. Пикап явно не его.
– То есть определяться должна я? – ну вроде ясно намекаю, что кое-кто должен сперва объясниться.
– Для себя я всё решил. А у тебя нет всех исходных, поэтому прошу сейчас со мной посетить одно место.
Это он так просит, да? Кое-что не меняется. Конечно, я не откажусь, я же не хочу умереть от любопытства. И по большому счету, мне все равно куда, лишь бы с ним. Неужели он не видит? Видит. Но считает, что у меня «нет всех исходных».
***
Дэвид ведёт меня в интуитивно знакомый мир. Я всё ещё держусь за его руку, оглядываюсь. Вокруг лето. Это так странно, из нашей слякотной зимы шагнуть в тепло.
Вот эта дорога, убегающая в гору. Вот это двухэтажное желтое здание. Я почему-то знаю, что там почта. Замершая в благоухании сирень. Солнце огромное, красноватое, размазавшись по небу, уже краем тронуло горизонт. Всё это кажется знакомым, то ли из детства, то ли из забытых снов. Ласточек не хватает. И ветерка.