– Спасите!
Вряд-ли кто-то услышит это сдавленный комариный писк…
– Люди!!! – начала брыкаться, но фотозона оказалась на редкость прочной и устойчивой и не хотела поддаваться. – Вот, зараза!
Я уже была готова ее разломать и плевать, если придется выплачивать неустойку! Главное на волю выбраться!
И тут сзади тихо скрипнула дверь.
– Так, так, так, – раздался тягучий мужской голос, – а вот и Виолетта пожаловала.
Я испуганно дернулась и замерла.
***
Дверь закрылась с тихим щелчком.
Я чувствовала, как на меня смотрел незнакомый человек, и была бы очень счастлива, если бы могла посмотреть в ответ. Однако, увы и ах. Выбраться западни – нереально, я уже успела в этом убедиться. Просто обернуться и посмотреть кто там, тоже не получилось – обзор перекрывали проклятые снежные холмы и розовые завитки.
Покрутилась, шею вытянула, пытаясь увидеть внезапного собеседника, но все без толку. Снова повисла. Ну и ладно. Какая разница кто там, главное, что помощь подоспела.
Несколько едва слышных шагов, и он остановился прямо возле меня, вернее возле моей самой выдающейся части.
– Виолетта? – повторил напряженно.
– Можно просто Виолла, – нетерпеливо проворчала я.
Ну и что он там стоит? Почему не спасает хрупкую даму, попавшую в беду? Или обязательно сначала познакомиться надо, поговорить, обсудить погоду за окном?
– Училась на переводчика? – внезапно спросил он.
– Да… – вот тут я напряглась и еще раз попыталась оглянуться.
– Я так и подумал, – в его голосе появилась вселенская обреченность, смешанная с каким-то странным злорадством.
Кто этот маньяк? И откуда он про меня знает?
– На тромбоне играешь?
– Ээээ…ну…а надо? – поинтересовалась аккуратно, не зная, чего ожидать от этого странного типа.
– Пока не знаю. Как пойдет, – отрешенно заметил он, потом тяжко вздохнул и поинтересовался, – И чем же ты тут занимаешься, Виолла?
Ну, так и есть! Решил поговорить вместо того, чтобы в срочном порядке спасать девушку, попавшую в сложную ситуацию! Точно маньяк…
Хотя голос у него был красивый. И пах он вкусно – кедр с табачными нотками. Мое любимое сочетание.
– Ясное дело. Готовлюсь. Чтобы у нас все красиво прошло.
– Понятно… И что это за адский станок? – я чувствовала, как его взгляд прожигает дырки на моей откляченной заднице. Поерзала, смущенно булки поджала, но красоту так просто не спрячешь. Тем более такую выдающуюся, как у меня. В итоге сдалась и махнула рукой. Пусть смотрит, мне не жалко.
– Это инсталляция. Новогодние забавы. Наша фирменная разработка, – пояснила я и выдала рекламный слоган, который придумал Саянов, – Расслабься и прикоснись к Сказке.
– Угу, – только и ответил мой «спаситель».
Черт, хоть бы вышел, показался, а то стоит сзади, с моими тылами разговаривает.
Выходить он явно не собирался, только сделал несколько шагов одну сторону, потом в другую, пару раз хмыкнул.
– Что вы там делаете? – подозрительно спросила я
– Настраиваюсь, – в голосе мрачная решимость.
Любопытно… Просто так помочь, видать, нельзя. Настрой нужен подходящий.
…И тут мне на бедра легли его руки.
Я дернулась и замерла:
– Простите?
– Прощаю, – наглые руки тем временем начали исследовать стратегически важные места. Или попросту лапать.
У меня аж дар речи пропал. Как так-то? Что это нахал себе позволяет? Что вообще происходит?
Ладони у него теплые, даже горячие. Через тонкую ткань платья – как по живому пробирая до самых костей, заставляя бабочек в моем животе кружиться и трепетать. И вместо того, чтобы отчаянно сопротивляться, брыкаться и звать на помощь, я внезапно прибалдела. Мурашки толпами бегали по бедрам, поднимались выше, по спине, по шее, тонули в волосах. Все нежные места сразу чувствительно задрожали и наполнились соками.
– Э-эх, – почти восхищенно сказал он и смачно хлопнул меня по заднице.
Я охнула. Сердце забилось в груди как бешенное, по венам растеклась горячая истома. Стало трудно дышать.
Так ко мне еще никто не подкатывал. Чтобы вот так, сразу с места в карьер…
Мне это нравится.
***
А наглые руки тем временем не останавливались, продолжая исследовать необъятные просторы моей пятой точки. Хотя, точкой ее называть как-то неправильно…
Я уже и не сопротивлялась, только млела и блаженно жмурилась, подставляя тело под неожиданные ласки.
Подол платья резким движение ушел наверх, и я искренне порадовалась, что трусы на мне сегодня праздничные, с рюшечками, а не обычные, внушительные труселя с дурацкими цветочками, разбросанными по холмам да впадинам.