Купер наградил меня мрачным взглядом:
– Отдай косметику, Кенз, и я уйду.
– Еще чего, – взвилась я. – Вали отсюда!
– Что за крик, черт вас дери? – спросил Мейсон, появившись позади Купера и Хантера.
– Она думает, что в таком виде может пойти с Хейли, да еще и намалеванная всяким дерьмом, – ответил ему Купер.
От отчаяния я сжала кулаки, подошла к шкафу и вытащила босоножки. Моя сегодняшняя одежда ничем не отличалась от той, что я носила каждый день. На мне была обтягивающая майка и узкие джинсы – нормальный повседневный наряд.
Хантер положил руку на плечо Купера:
– Оставь ее в покое. И пошли уже на баскетбольную площадку.
В который раз Хантер оказался на моей стороне, пытаясь сгладить острые углы.
– Ни фига, сначала пусть отдаст мне это дерьмо.
– Боже мой, ребята, может, хватит уже? Мы просто идем в кино. В чем, блин, проблема? – спросила Хейли.
Мейсон оглядел ее, потом меня и вдруг заявил:
– Прекрасно, тогда мы идем с вами.
Они с Купером ушли, а Хантер перевел взгляд с косметички на меня.
– Тебе и правда это дерьмо не нужно. Ты и так красивая.
У меня перехватило дыхание. Я не знала, что сказать, поэтому промолчала. Хантер кивнул мне и пошел вслед за моими братьями. Раньше он никогда мне такого не говорил. Лично я себя красивой не считала. Скорее, самой обыкновенной. Ростом я ниже многих учеников в моей школе, и даже в пятнадцать у меня больше округлостей, чем у большинства девушек. У меня длинные волосы темно-шоколадного оттенка, а благодаря ирландским предкам мне достались глаза цвета голубого неба и бледная кожа с веснушками.
– Не замечает, как же, – рассмеялась надо мной Хейли.
Зуб даю, я покраснела как рак.
В конце лета Хантер уехал в Университет Старого доминиона[3] в Норфолке, штат Вирджиния. Для меня его отъезд стал сущим кошмаром. Я проплакала весь день напролет. Перед тем как уехать, Хантер зашел ко мне попрощаться, из-за чего ревела я еще больше. Я буду скучать по нашим ежедневным встречам, и мне кажется – но это секрет, – он тоже будет по мне скучать.
Когда Хантер в этом году вернулся из универа, я поняла, насколько в него влюблена. В тот день, когда он приехал домой на летние каникулы, я стояла на кухне в пляжном домике родителей и делала бутерброд. Хантер переступил порог, и я, заметив его, едва не порезалась. Он был... такой сексуальный. Парень, казалось, подрос еще больше и, очевидно, подкачался. Футболка натянулась на широких плечах, рукава туго обхватывали бицепсы. Волосы были немного длиннее, чем обычно, и выглядели так, словно их обладатель только что проснулся. В общем, глаз не отвести.
Он вошел и протянул руку над моей головой, чтобы взять из шкафчика стакан. Я подняла взгляд как раз в тот момент, когда его футболка немного задралась, открыв часть татуировки в виде надписи. На правом локте была изображена звезда, а левое предплечье украшал череп, объятый пламенем.
Взяв стакан и налив в него воды из холодильника, Хантер подошел и поцеловал меня в щеку:
– Привет, красотка.
– Тебе идут татушки, – пролепетала я, изо всех стараясь, чтобы голос оставался спокойным и ровным.
Он вытащил несколько чипсов из открытой пачки, которую я оставила на стойке.
– У меня еще есть. – Сунув чипсы в рот, Хантер стянул через голову футболку и бросил ее на стойку.
Я чуть в обморок не грохнулась. Загорелый мускулистый торс так и умолял протянуть руку и прикоснуться к нему. На левом боку тянулась надпись, которая начиналась под мышкой, шла вниз по ребрам и заканчивалась на бедре. Она гласила «Живи сегодня так, словно завтра умрёшь»[4]. Внизу живота, от бедра к бедру, таким же почерком было написано «Ни о чем не жалея». Я вздернула брови и ухмыльнулась. Улыбнувшись, он пожал плечами и повернулся, чтобы показать мне кельтский крест, занимавший большую часть его спины.
– Мой друг работает учеником мастера в тату-салоне, недалеко от моего университетского жилища, – объяснил Хантер.
– Мне нравится. – Кое-как я дошла до стула и взяла полотенце, висевшее на спинке. – Потом поговорим. Я собираюсь на пляж. – Здесь становилось жарко. Мне нужно было убраться отсюда, пока я не распустила руки.
Позже тем же вечером все собрались сходить поесть, но мне никуда идти не хотелось. Мне хотелось какое-то время провести с Хантером наедине. Поболтав немного с Хейли, я решила наконец рассказать ему о своих чувствах. Мне нужно было выяснить, чувствует ли он что-нибудь ко мне. Больше так себя мучить я не могла.
Я сказала маме, что останусь дома из-за несварения желудка. Хантер, всегда готовый за мной присмотреть, вызвался остаться и убедил маму, что позаботится обо мне. То есть поступил именно так, как я и ожидала.
После того как все ушли, я поднялась к себе в комнату и уже лежала в постели, когда вошел Хантер со стаканом имбирного эля и крекерами.
– Попытайся хоть немного поесть и попить. – Он обошел кровать и поставил все на прикроватную тумбочку.
– Со мной все в порядке. Просто мне не хотелось идти. – Я похлопала по кровати рядом с собой, приглашая его присесть рядом.
Поначалу он не сдвинулся с места. Просто уставился на меня, раздумывая, как поступить.
– Наверное, то, что я здесь с тобой – не очень хорошая идея, – наконец сказал он, садясь.
– Может быть, но в доме никого, кроме нас, нет. – Я села, оказавшись лицом к нему и коленом коснувшись его бедра.
C виду казалось, что Хантер раздражен. Я слегка толкнула его в плечо, чтобы он повернулся ко мне, и, потянувшись к нему, словно мотылек, летящий на свет, прикоснулась губами к его губам.
Когда наши губы слились в поцелуе, клянусь, вспыхнула россыпь фейерверков. Хантер поднял левую руку и положил мне на затылок, притягивая ближе. Правая рука легла мне на бедро, и он начал опускать меня на кровать.
Хантер навис надо мной. А потом внезапно его будто оттащили от меня. Он принялся ходить по комнате, запустив руку в волосы.
Потрясенная внезапной переменой, я спросила:
– Что-то не так?
Он остановился, на лице у него появилось страдальческое выражение. Потом снова начал ходить по комнате и наконец сказал:
– Этого не должно было случиться.
– Хантер, ты же все эти годы знал о моих чувствах к тебе. В чем проблема?
– Твои братья слетят с катушек. Ты забыла, как они отреагировали на наш последний поцелуй? – Его голос звучал так, словно это должно было ответить на все мои вопросы.
Я встала с кровати, расправила блузку и подошла к нему, заставляя посмотреть на меня.
– Что ж, тогда им придется с этим смириться. – Я сделала глубокий вдох. Была не была! – Я хочу тебя, Хантер.
Его глаза распахнулись.
– Что? Твою мать! – Он потряс головой. – Нет, не может быть. Не может, черт возьми, и точка. Ты заслуживаешь кого-то лучшего, чем я.
Такого я точно не планировала.
– Мне нужно идти, – заявил он и ушел.
В тот день он забрал с собой частичку моего сердца. Зато я получила ответ на свой вопрос, хоть он меня и уничтожил.
После произошедшего тем вечером в моей комнате Хантер вел себя как ни в чем не бывало. Продолжал со мной заигрывать, но делал все, чтобы мы больше никогда не оставались наедине. Мне все еще было больно от того, как все повернулось, но я считала, что должна радоваться тому, что есть.
Когда в тот год мы с Хейли и Джейлин вернулись в школу, я начала встречаться с Домиником, которого знала с детского сада. Доминик был полной противоположностью Хантеру. А мне того и надо было, чтобы хоть как-то отвлечься. Ростом он был ниже Хантера, худощавый, с лохматыми светлыми волосами и медово-карими глазами. Всегда заботливый и милый – именно такого парня я и хотела. Доминик был квотербеком нашей футбольной команды. По нему сохли все девчонки, но смотрел он только на меня.
Приехав домой на выходные в честь Дня благодарения, мои братья и Хантер познакомились с Домиником, которого я пригласила на обед. Он смело встречал нападки братьев, когда те угрожали ему по поводу встреч со мной. Большинство парней от таких угроз давно пошли бы на попятную, но Доминик и не думал отступать.
3
Университет Старого доминиона (УСД) (англ. Old Dominion University (ODU)) – государственный исследовательский университет в Норфолке, штат Вирджиния. Основан в 1930 г как норфолкский филиал Колледжа Вильгельма и Марии (Вильямсбург, Вирджиния), второго по времени основания высшего учебного заведения в США.
4
Перефразированная цитата Махатма Ганди — «Live as if you were to die tomorrow. Learn as if you were to live forever». («Живи так, словно завтра умрёшь. Учись так, словно будешь жить вечно».)