- Нет, не против, - Джон был удивлен, что детектив настолько ответственно подошел к его просьбе, но был ему искренне благодарен. – И я вам очень признателен.
- Джон, милый Джон, - детектив улыбнулся, слегка склонив голову. – Нам предстоит делить квартиру около года, так что уместно перейти на “ты” и, если хотите, узнать друг друга получше. Соседи должны знать самое худшее друг о друге.
- Я плохо переношу шум и после войны у меня немного расстроены нервы. Иногда страдаю приступами лени. Думаю, это пока все, что я могу перечислить, - доктор улыбнулся и посмотрел на официанта, который принес заказ. - Хотя, еще временами я становлюсь ужасно раздражительным.
- Неплохо, я боялся, что будет набор похуже. Что касается меня, то у меня также может случиться реакция, и я могу лежать на диване, не двигаясь и не говоря ни слова. Не забывай проверять у меня пульс, - смеясь, сказал Шерлок, наливая в бокалы алую жидкость. – Играю на скрипке и чаще – по ночам, и прошу не пугаться, если во время опытов что-то взорвется, или завянут растения.
- Ну, это не самое худшее.
- Тогда у нас не возникнет никаких проблем, - отозвался Холмс, поднимая бокал. – Итак, за соседство и удачно раскрытое дело.
Джон улыбнулся и, подняв свой бокал, чокнулся с детективом. Вечер проходил спокойно и не спеша, за приятной беседой и обсуждением прошлого. Джон многое узнал о детективе и о том, как он стал единственным в мире консультирующим детективом. Шерлок же узнал историю Джона – о его прошлом и о тяжелой службе в Афганистане.
Через несколько часов они вернулись на Бейкер-стрит и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по своим спальням.
Ватсон долго не спал, чувствуя трепет от предстоящих обследований и того, что его старая мечта все-таки осуществится благодаря этому удивительному человеку, Шерлоку Холмсу. Соседство с ним и его, хоть и своеобразная, поддержка стали лишь приятным дополнением и облечением будущих забот и беременности.
Шерлок же всю ночь сидел в своей спальне, перебирая бумаги и просматривая страницы в интернете. У него был свой сугубо научный интерес к этому делу. Хотя ему был интересен этот омега – смышленый, превосходно себя контролирующий и интересный собеседник, но не настолько, чтобы заводить с ним дружбу и нянчиться, как с маленьким ребенком. Он планировал только наблюдать, записывать и исследовать, заодно притупив повышенное внимание к своему одиночеству в глазах своей семьи.
Но не представлял, во что в итоге обернется его собственный план.
========== III. Joint life ==========
Дни шли за днями, и Джон все больше радовался тому, что Шерлок согласился на его странную просьбу. Детектив оказался удивительно интересным человеком, со сложным и многогранным характером, с которым было интересно разговаривать за ужином и даже вести долгие горячие споры. Шерлок каждый день спрашивал, как Джон себя чувствовал, и делал какие-то записи в своем дневнике. Такой интерес вызывал у доктора противоречивые, но приятные чувства, и он с удовольствием рассказывал обо всех своих ощущениях и изменениях.
На дворе была середина июня, погода чаще всего была довольно жаркой и безветренной, а ночи становились теплыми и душными. Также тепло становилось на душе у Джона от осознания того, что он медленно, но верно движется к исполнению своей старой мечты. Легкий трепет и волнение не покидали его ни на минуту, но это волнение было приятным и игриво смешивалось с предвкушением появления будущего малыша.
Через несколько недель после процедуры имплантации Шерлок начал более активное и внимательное наблюдение за своим подопечным омегой. Измерял вес, делал замеры талии и бедер, а потом записывал полученные данные в свой дневник, сверяя их с предыдущими. О точном содержимом этого таинственного дневника доктор мог только догадываться, когда вечерами Шерлок сидел в своем кресле, задумчиво перелистывая страницы и кусая карандаш.
- Что ты сегодня ел?
- Салат из овощей и апельсиновый сок, - ответил Джон, отрывая свой взгляд от лэптопа и улыбаясь. – Потом йогурт и яблоко.
- Хорошо. Думаю, тебе стоит уделить больше внимания своему питанию – на йогуртах далеко не уедешь, - тоном профессора, рассказывающего лекцию студентам, сказал Холмс, но потом мягко улыбнулся. – Я приготовлю на ужин что-нибудь мясное.
- Ты? Приготовишь? Кто вы, и что вы сделали с Шерлоком Холмсом? – смеясь, спросил Джон и словил брошенную в него мягкую подушку. – Серьезно, мы живем вместе пять недель, но ты ни разу ничего не готовил.
- Это не говорит о том, что я не умею готовить, - Шерлок закрыл дневник и поднялся с кресла, улыбнувшись и направляясь на кухню.
Джон продолжил лежать на диване, недоверчиво поглядывая в сторону кухни и слыша удары ножа по разделочной доске. За то время, что они прожили под одной крышей, Ватсон и подумать не мог, что Шерлок не только гениальный детектив и виртуозный скрипач, но еще умеет готовить. Впрочем, он быстро вспомнил один из разговоров за ужином, когда Шерлок рассказывал о своей жизни и о том, что около шести лет прожил в своем гордом одиночестве на Бейкер-стрит. Следовательно, ему приходилось заниматься самообслуживанием, так что не удивительно, что детектив познал азы кулинарного мастерства.
«Подумать только, Холмс готовит ужин», - подумал доктор, улыбаясь и закрывая свой лэптоп.
Его мягкие шаги были бесшумными, и Джон заглянул на небольшую кухню, освещенную мягким пламенным цветом лампы, что висела над столом. Шерлок увлеченно резал филе на кубики, но, почувствовав запах омеги, отложил нож и повернулся к соседу, улыбаясь.
- Хочешь помочь или убедиться, что я действительно готовлю сам?
- Могу помочь, если нужно, - ответил Джон, сев на высокий стул возле тумбы. – Кстати, это я так громко хожу или у тебя такой хороший слух?
Шерлок усмехнулся, сложив руки на груди и продолжая с улыбкой смотреть на омегу, как смотрит заботливый родитель на маленького несмышленого ребенка.
- Джон, не забывай, что я альфа и чувствую твой запах, весьма приятный для омеги, хочу заметить. Так что тут дело не в шагах или слухе – по запаху можно определить предположительное расстояние, если обладать достаточной смекалкой, - Шерлок рассмеялся и постучал кулаком по лбу, а затем взял в руки нож, возвращаясь к своему занятию.
Ватсон покачал головой, коря собственную глупость, и внимательно наблюдал, как изящные ловкие пальцы нарезают мясо на кубики, а затем бросают его в стеклянную узорчатую миску. Он думал о том, что живет, возможно, с самым удивительным человеком из всех существующих на Земле. Его цепкий проницательный взгляд кристально серых глаз мог в одночасье стать мягким и ласковым ровно настолько, что при таком взгляде по венам растекалось тягучее умиротворение и чувство защищенности. Под этим внимательным взглядом казалось, что этот человек знает тебя всю твою жизнь и что прожил ее вместе с тобой, знает все твои желания и старается выполнить их по мере собственных сил. Глядя в эти серые глаза, Джону казалось, что они знакомы с Шерлоком даже больше, чем одну жизнь, и осознание этого начинало его пугать, медленно расползаясь по венам, словно яд.
Конечно, Ватсон был не из робкого десятка и мог отказать любому, даже самому требовательному альфе, и он это делал на протяжении очень многих лет, неизменно следуя своим устоявшимся принципам. Но сейчас, глядя на аккуратные пухлые губы, серые глаза с бирюзовыми переливами, высокие острые скулы и длинные белоснежные пальцы, он ловил себя на мысли, что его приятельские чувства рискуют стать чем-то большим. И он стремился пресечь это нежное, неловко зарождающееся чувство на корню – он получил то, что хотел и не нуждался в альфе, пусть даже таком, как Шерлок Холмс.
Или все-таки нуждался? Джон прикусил нижнюю губу, неуверенно смотря на детектива, который теперь резал овощи и что-то тихо напевал своим низким тихим голосом. Ватсон мгновенно узнал ту самую мелодию, которую несколько дней назад Шерлок играл на своей скрипке, стоя посреди ночи в гостиной возле камина. Он надолго запомнил тот полный задумчивости взгляд, устремленный в окно, и те элегантные движения смычка по натянутым струнам старой скрипки. Мелодия, грустная и невероятно чувственная, вырывалась наружу и погружала в свой собственный мир, где шел холодный дождь, но где-то в одиноком доме ярким пламенем горел камин, согревая теплом уставшую от скитаний душу.