Теперь моё отражение в зеркале стало привлекать все больше моего внимания. Я начал рассматривать самого себя в зеркале с большим интересом и опаской. Но я все никак не мог понять, почему оно именно таково, моё отражение не должно быть таким. Это неправда, этого ведь не может быть, этого... не должно быть.
Вдруг, тот я, что был в зеркале, начал двигаться сам по себе. Я уже был вне себя от испуга. Но он посмотрел на себя, и в тот же миг, сильно запаниковал. От чего даже я, вместе с ним, тут же поддался слепой панике.
Сразу за этим, теперь уже он начал сдирать плоть с самого себя, так же как и я в прошлый раз, брызжа кровью во все стороны и разрывая глотку от громкого крика. Но под его плотью не было никакого корпуса. Он сдирал с себя мясо прямо до костей. Кровь брызгала на зеркало и почему-то появлялась на нём с моей стороны. Я не мог ничего понять, это еще больше противоречило всему, что я знал.
Вдруг, человек в зеркале загорелся белым пламенем и начал кричать с еще большей силой, пока его плоть плавилась на костях и стекала вниз подобно жжёной резине. Всего через секунду, на его лице совсем ничего не осталось, но, не смотря на это, он продолжал вопить всё сильнее и сильнее.
Я не мог оторваться...
И смотрел на эту картину до тех пор, пока... не замёрз насмерть?
Шумное возвращение.
Вопреки планам Кариши, её новый день начался не с раннего утра, а ближе к полудню. Она проснулась в темной комнате особняка, на большой двухместной кровати. Её пробудили звуки трещавших досок и упавшая на неё древесная труха.
Окна поместья были заколочены по высшим стандартам качества, через доски не проходило ни малейшего лучика света, а ничтожную часть большой комнаты, освещал один лишь тусклый масляной фонарь. И хоть для неё этого было более чем достаточно, всё равно хочется, чтобы здесь было посветлей.
Наконец, набравшись решимости, она поднялась над кроватью и села на её край. По привычке, она начала осматривать кровать и всю комнату, в поисках своей одежды.
-А... точно... – Сказала Кариша самой себе, вспомнив, что перед сном побрезговала раздеваться в таком месте.
Еще раз, осматривая беглым взглядом кровать, она одновременно ощупывала себя, проверяя, точно ли ничего не пропало. И, что её больше всего сейчас беспокоило, так это рана на животе, которая, по всей видимости, уже начала заживать. Боли она уже не чувствовала, да и сама вроде еще жива, а это значит, что рана все-таки, оказалась не смертельной.
Осмотрев себя, она потянула руку за спину, чтобы взять меч, вдруг обнаружив, что он снова пропал, от чего мгновенно взбодрилась и начала внимательней осматривать комнату, в надежде, что не потеряла его.
Мысли о нём, и о том, где же он, штурмом заполнили её голову. Но не успела она, и встать с кровати, чтобы продолжить поиски, как услышала громкий удар снизу, словно в доме, от чего-то вдруг насквозь пробилась стена. Кариша даже еще не успела сообразить, что это был за звук, как «Феникс» неожиданно влетел в комнату, пробив собой заколоченное окно напротив Кариши, открыв проход для столба утреннего света, и влетел прямо в подставленную Каришей руку, разбросав обломки стены по всей комнате.
Кариша, вновь пораженная ещё одним волшебным выкидом своего меча, взяла его второй рукой за клинок и принялась его рассматривать, до сих пор с трудом веря в то, что вчера произошло, но символы на мече так и не исчезли, доказывая, что всё это было взаправду.
Взявшись обеими руками за рукоять, Кариша снова, в мыслях, произнесла его имя, и в тот же миг, клинок вновь ярко засиял. Она могла смотреть на него, не слепнув, и даже не чувствуя боли в глазах, но что ей показалось гораздо более странным, так это то, что будучи настолько ярким, он всё равно не освещал темную комнату.
Не в силах сопротивляться своей любознательности, она решилась дотронуться до клинка. Быстро к нему прикоснувшись, и тут же убрав руку, она заметила, что не произошло, ровным счетом, ничего. Теперь она полностью обхватила острейшее лезвие, не почувствовав ни сжигающего жара, ни режущей боли.
Увидев на рядом стоящей тумбе небольшую каменную статуэтку, она, недолго думая, вновь проверила свой меч. Мгновенным ударом, она чуть было не отсекла верхнюю часть статуэтки, разрезав её не на всю глубину. Меч разрезал её легко, словно раскаленный нож режет подтопленное масло, и оставил за собой красную полосу плавленого камня.