- Я не понимаю, господин капитан. Какое сельское хозяйство?
- Сестра у меня, Костя, понимаешь … ну, вдова она. Уже три года. У нее поместье. Небольшое, но все-таки. Поля там всякие, коровы, лошади, даже пруд свой есть. Я в этом ничего не понимаю. Я моряк, Костя. А там разваливается все без хозяина. Сестра ж все свое время тратит на детей. У нее двое. А ты все-таки жил на хуторе … и добрый ты. А? Костя?
- Не понимаю, капитан, вы меня, что сватаете?
- Сватаете это у вас, по-нашему – jumelage. А что в этом плохого? Сестра, красивая женщина, вот посмотри фото.
- Не знаю, капитан. Не знаю. Неожиданно это. У нас говорят «Из грязи, и в князи». Давайте сначала вернемся, а там посмотрим.
3
… Прошло еще десять лет. В мире грохотала Вторая Мировая война. Немецкие войска подходили к Лиону.
Застегивая сюртук, Костя спросил врача, который мелко писал в его медицинской карте:
- Доктор, не молчите! Говорите смело.
- Что говорить?! Два ранения, пусть давнишние. Это Первая мировая?
- Это в России, в двадцатом.
- Нет, я не подпишу мобилизационный лист. Я понимаю патриотизм и все такое, но как врач, я против...
- Я приехал, Моник! Черт! Эти коновалы опять меня забраковали.
- Костя, я тебя прошу, хватит туда ходить. Если тебя призовут … подумай о семье. - стройная, моложавая женщина вышла из кухни.
- Ладно, ладно больше не пойду. Если по-честному, я ходил туда для очистки совести и практически без надежды. Плечо действительно саднит на дождь, - он сел за стол.
Жена принесла поднос с посудой и стала накрывать на стол. Костя смотрел на нее, видел, как она двигается, как хмурит брови, увидев щербинку на любимой чашке, что-то шепчет губами, словно считая приборы. Он жил с ней уже десять лет. После похода в Геническ, капитан хитроумно устроил ему встречу со своей сестрой и будто случайно, очень непринужденно познакомил. Уже через месяц Костя работал управляющим небольшого поместья. Он с жаром восстанавливал пришедшее в упадок, хозяйство. Снова завел коров, в очищенный пруд запустил карпов. Маленькая мельница, стоящая на протекающем мимо ручье, снова крутила лопастями. Он купил несколько ульев и увез их в холмы, на альпийские луга, а в подвале дома до ночи строгал дубовые плашки, ремонтируя винные бочки. Через год они с Моник поженились. К началу войны у них уже было четверо детей. Двое мальчиков, от первого брака Моник, и мальчик с девочкой их. Костя смотрел на хлопотавшую жену, и сердце заполняла теплота. Он думал, как же ему повезло, что он попал во Францию, а не в Аргентину. Решился на поездку в Геническ, и смог понравиться капитану. А ведь если бы … Сколько всяких «если», стоявших на его пути, вдруг сложились в одну цепочку, которая свела их вместе и он уже не представлял свою жизнь без нее и детей.
- Ты слышишь, что я тебе говорю? - жена остановилась напротив.
- А!? Что ты сказала? Прости дорогая, задумался.
- Я спрашиваю, что же будет, когда придут швабы?
- Что-то больно часто в моей жизни я отвечаю на это вопрос. Война — это всегда плохо, всегда — горе. Судя по сравнительно небольшим потерям, я думаю, немцы не будут слишком злы. Да и здесь не Россия. Пограбят немного, кого-нибудь арестуют. Может, кого-нибудь убьют, для острастки.
- Что значит острастки?
- В назидание, для устрашения, - он обнял ее и посадил к себе на колени. Уткнувшись носом ей в щеку, раскачивал словно баюкая. - Не бойся, все будет хорошо. Старшие мальчики уже в Англии, там их не достанут, а письма хоть и с опозданием, но доходят. Младшие с нами. Мы здоровы. Это ли не счастье, Моник!? Животину раздадим работникам, со всеми я уже поговорил. Несколько коров отогнал на пасеку. Там в холмах их никто не найдет, а пасечник за ними присмотрит. Карпы в пруду, форель в ручье. Мельницу немного сломал, но так, чтобы быстро починить. Не пропадем.
- Что бы я без тебя делала? - Моник прижалась к мужу. - Ты всегда находишь слова, которые все ставят на место и от этого становится спокойно.
… Осень 1942 года. По Арабатской стрелке двигалась машина в сопровождении двух немецких мотоциклистов. В Счастливцево машина остановилась возле хаты, стоявшей на отшибе. Пожилой усач, в полувоенной форме, постучал в окно:
- Петровы здесь живут?