Маша и Катя — дочки Ольги — играли на изразцовых плитках дворика с двумя серебристыми афганскими борзыми. Ольга сидела на солнышке, прикрывшись журналом, а ее мать и мадам Дюшам — рядышком в тени. У ног мадам Дюшам на маленькой скамейке пристроился Стасик. Он был в гриме негра и держал в руках большой моток шерсти.
Хрустя галькой, по дороге ко дворцу подлетел пыльный автомобиль. Потоцкий помахал рукой, снял самолетные очки и вылез, улыбаясь.
— На что это похоже, господин Потоцкий? — сдерживая себя, произнес Южаков. — Группа три часа ждет вас...
— Прошу прощения за опоздание. Денисова провожали. Покинул наш Денисов Россию навсегда-а-а, — пропел Потоцкий. — Не хотел отпускать.
— Вы еще и нетрезвы!
— Я трезв, я трезв! — Потоцкий широко улыбнулся, достал с заднего сидения две запыленных бутылки. — А это вам он просил передать, из подвалов, отборный марочный мускат. Я, говорит, твоего Южакова из моих подвалов на руках выносил! Это правда?
Южаков застенчиво хмыкнул:
— Правда!
Черно-белые кадры.
Дворец. На ступенях, сложившись калачиком, спит Ольга, она в бедном платьице, рядом чемодан. Появляются два негра. Один из них — Стасик, в руках у него нож. Негры наклоняются над спящей Ольгой, но тут подъезжает роскошный лимузин и из него выбегает вельможа — Канин. Он выхватывает пистоль и стреляет в сторону. Оба негра падают. Ольга просыпается. Вельможа подходит к ней, берет за руки, поднимает. Ольга улыбается ему.
Но в это время в кадр въехала легковая автомашина, за ней грузовик с солдатами...
— Стоп! — закричал режиссер. — Да когда же это кончится?!
Выскочивший первым человек в штатском побежал к машине Потоцкого, осматривая ее. Следом вышел капитан.
— Тысячу извинений, господа! — он подошел к Ольге. — Ольга Николаевна, простите великодушно. Служба.
С Каниным они расцеловались.
— Ох, хорош, Лешка, — капитан стукнул Канина по спине. — Ну, турок, знаменитый!..
— Да... Вот... Так... Александр Андрианович, стараюсь... — замялся Канин.
— Ту-ру-ру-ру... — пел по своему обыкновению режиссер, расхаживая по дорожке.
— Ну, знаете, Александр Андрианович! Это уже выше всякой деликатности! — завопил Южаков, вскакивая.
Капитан неожиданно приблизился к Ольге.
— Эх, Ольга Николаевна, если бы не вы... Я бы всю эту кинобанду... — негромко, глядя ей прямо в глаза, проговорил он.
— Простите?.. — Ольга опешила и с удивлением посмотрела на капитана, но тот уже подошел к Южакову, взял его под руку и повел по дорожке.
Капитан держал Южакова чуть повыше локтя. Они шли по дорожке.
— Сегодня у всех кинопредпринимателей проводим досмотр.
— Да, но я-то... Мы-то с вами... Вы у меня чуть не каждый день на съемке... — начал было Южаков, но вдруг скривился: — Ой, ой, больно... Больно...
Капитан отпустил руку Южакова и продолжил, словно ничего не случилось:
— Сегодня на рассвете в Рогачиках карательный отряд расстрелял нескольких негодяев из крестьян. Есть подозрение, что расстрел нелегально снимался на кинокамеру. Кто снимал, установить не удалось. Часом раньше недалеко от того места видели незнакомый автомобиль.
На съемочной площадке режиссер расхаживал по дорожке. Он прошел мимо съемочного аппарата, у которого возился Потоцкий. Тот закончил свои дела и, несколько шатаясь, направился к сидящей в стороне Ольге. Лег рядом на траву, закинул руки за голову.
Потоцкий глядел в небо и вдруг очень серьезно и тихо заговорил:
— Ольга, послушайте внимательно, только вы можете спасти меня. Это очень серьезно. Не оборачивайтесь... У меня в машине под сидением лежит коробка с пленкой, ее надо незаметно изъять. Вам это удастся — знаменитость вне подозрения.
Ольга внимательно слушала Потоцкого, боясь взглянуть на него. Когда он замолчал, она чуть повернула голову, подняла глаза и вдруг закричала, вставая:
— Катя, вылезь из машины, я сколько раз говорила!..
В машине Потоцкого за рулем сидела старшая дочь Ольги Катя и крутила баранку. Рядом была коляска с куклами.
За машиной, прислонившись спиной к дереву, стоял сыщик и не отрываясь смотрел на автомобиль.
Неподалеку Южаков и капитан продолжали разговор.
Ольга подошла к машине.
Штатский смотрел на нее с подозрением, словно стараясь вспомнить.
— Что вы на меня так смотрите? — спросила Ольга.
— Не могу признать, — напряженно размышлял филер.
— Вы меня не узнаете? Я Вознесенская!
— Господи! — сыщик стукнул себя по лбу. — а я смотрю и думаю: она или не она?