- Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, - горестно вздохнул Рабинович.
- Ну, если кто и сможет вам помочь, то только Хрюмир, - хмыкнул кенинг и развел руками. - Я здесь бессилен, ибо неведомы мне еще тайны девяти миров. Хотя если достаточно много выпить жидкости из вашего волшебного сосуда...
- Так долго мы ждать не можем, - перебил его Сеня. - А кто такой Хрюмир?
- Насколько мне известно, это самый могущественный во всем Митгарде ворлок и наиглавнейший мудрец, - многозначительно произнес Форсет. - Ходят слухи, что в его жилах течет кровь етуна Эгира, повелителя моря. Говорят, что мать Хрюмира, Сигюн, была столь прекрасна, что когда однажды купалась в море и ее заметил Эгир...
- Это все, конечно, очень интересно, - вновь прервал объяснения кенинга Рабинович, - но лучше ты расскажи, как к нему добраться, а Хрюмир о своих предках сам нам поведает.
-- Да тут недалеко, хотя я и не уверен, что вы сможете убедить этого отшельника помочь вам, - развел Руками Форсет и, заметив, что Сеня пытается возразить, пожал плечами. - Впрочем, могу объяснить доРогу...
-- Не нужно! - Голос Ингвины раздался над ухом Рабиновича так неожиданно, что он едва не свалился со стула. - Я сама провожу их туда. У меня тоже есть к Хрюмиру пара вопросов.
- Только не это! - почти трезвым тоном попытался оспорить решение Ингвины Жомов. - Женщина на корабле - причина пожара.
- А мы поскачем на лошадях, - с холодной улыбкой на очаровательных губах успокоила его воительница. Ваня вопросительно посмотрел на Рабиновича, но тот лишь беспомощно пожал плечами.
- Все, пропал мужик, - констатировал Жомов и, поминая безвременно ушедшего во вражеский лагерь друга, осушил очередной жбан медовухи...
Утро, как водится в таких случаях, началось с головной боли. Она пришла без приглашения и вежливо постучала в черепушки всех троих ментов, спрашивая разрешения войти. А поскольку ни один из трех горе-путешественников с похмелья не соображал, то все трое дружно ответили на стук: "Да-да, войдите!" - хотя могли бы уже привыкнуть к тому, что ранним утром после попойки дверь открывать никому не нужно. Даже самому министру внутренних дел. Впрочем, именно ему не "даже", а "тем более".
Первым из троицы проснулся мучимый с похмелья не только лютой головной болью, но и адской жаждой Сеня Рабинович. С трудом приподняв голову, он несколько секунд удивленно осматривался по сторонам, пытаясь понять, где находится и как вообще в этом месте оказался. А сориентировавшись в пространстве и времени, Рабинович тут же пожалел, что проснулся.
- О, боже мой, когда это кончится! - со стоном вновь повалился он на ложе из шкур. - А ведь мне приснилось, что мы вернулись домой и тут же схлопотали выговор от начальника отдела.
- Уж лучше бы нас уволили еще до того, как взяли на работу, размечтался в ответ Андрюша, проснувшийся от шумной возни Рабиновича. - И зачем я вообще с вами водку тогда пил?
- Вот больше ни грамма и не получишь, - раздался из другого угла тоскливый голос Жомова.
- А хрен под майонезом не хочешь?! - возмущенно заорал Попов и тут же схватился за голову. - Жомов, я и этот приступ мигрени тебе припомню.
- Эй, люди, принесите кто-нибудь воды! - жалобно взмолился Сеня и, не получив ответа, наконец обратил внимание на меня, лежавшего у порога. - Мурзик, хоть ты хозяина выручи. Водички принеси.
Я чуть приподнял с лап голову, услышав свое имя, а затем, безжалостно-равнодушно посмотрев на хозяина, опустил ее на прежнее место и закрыл оба глаза. Впрочем, иной реакции Сеня от меня и не ожидал. Как не ожидал и того, что в его содержательную беседу с друзьями встрянет еще кто-то.
- Вот именно поэтому мы используем алкалоиды для борьбы с вредителями, - раздался непонятно откуда голос Горыныча. - И до тех пор, пока вы, гуманоиДы, будете себя травить этой дрянью, вам никогда не достигнуть вершин цивилизации.
- Утухни, рептилия! - в один голос заорали на новоиспеченного пропагандиста трезвого образа жизни болеющие с похмелья менты. - И без тебя хреново.
Горыныч обиделся, но не настолько, чтобы превыcить все мыслимые пределы. Видимо, дракон из паралeльного мира уже начал привыкать к постоянным оскорблениям ментами своей чувствительной натуры. Презрительно посмотрев на трех людей одновременно всеми головами, он отвернулся к стене и принялся слизывать с нее какую-то живность. То ли мокриц, то ли тараканов.
Ментам в этом плане было несколько тяжелее. Хоть и привыкли они питаться дома сосисками из картона, вермишелью быстрого приготовления и крабовыми палочками из смеси трески с соей, но полностью на подножный корм еще не перешли. Поэтому волей-неволей всем троим пришлось вставать. Первым поднялся Рабинович и, посмотрев на развешанную по колышкам, вбитым в стену, форму, страшно удивился. Сколько Се-ня ни старался, все равно никак не мог вспомнить, как раздевался и ложился в постель. Да и самого окончания пира Рабинович вспомнить не мог. Впрочем, это было неважно. Главное, что все оказалось на месте. И бушлат Жомова, и куртку Попова аборигены вернули. Да к тому же и все драгоценности были на месте. В общем, чистая идиллия.
Торопливо шаря по карманам своей формы, Сеня даже не сразу понял, насколько холодно в комнате. А почувствовал мороз он только тогда, когда с облегчением убедился в том, что все до последнего, самого мелкого, самоцвета находятся на своих местах. И вот тогда он услышал, как стучат от холода его собственные зубы. Коротко выругавшись, Сеня принялся торопливо одеваться, едва справляясь трясущимися руками с непослушными пуговицами.
Андрюшу Попова это зрелище не воодушевило. Крайне чувствительный к перепадам температуры, как и все толстяки, он не желал выбираться наружу из-под вонючих, но теплых шкур и умудрился-таки уговорить жалостливого Жомова сбросить форму с колышков на постель. Умудрившись быстро одеться в горизонтальном положении, Попов сел и горестно посмотрел на Рабиновича.
- Ну, Сеня, и что теперь? - плаксивым голосом поинтересовался он. Может, хоть сейчас объяснишь, отчего вместо дома мы оказались в этой гребаной глухомани?
- А что ты меня-то спрашиваешь? - удивленно спросил Сеня, осторожно ощупывая больную голову. - Это вон у нас спец по параллельным мирам и путешествиям во времени сидит, - усмехнулся он, кивая головой в сторону завтракавшего Горыныча. - Его и пытай, сколько тебе влезет!
- Боюсь, господа, я не смогу объяснить вам этот прискорбный факт, повернув к друзьям среднюю голову, в то время как две другие продолжали слизывание живности со стены, сообщил Ахтармерз. - Может быть, если бы здесь был мой учитель по теории гиперпространственных перемещений, он смог бы вам все подробно расписать. А моих знаний для этого недостаточно. Я уже смирился с существующим положением вещей, советую и вам сделать то же самое.
- А хрен в бутерброд не хочешь? - возмущенно поинтересовался Ваня Жомов. - Ты думаешь, я буду спокойно здесь торчать, где даже какого-нибудь вшивого тира с завалявшейся "тозовской" винтовкой нет? А эпоксидная смола тебе не жвачка?
Ахтармерз только взмахнул крыльями, что на языке жестов его народа было равнозначно человеческому пожиманию плечами, и отвернул среднюю голову обратно к стене. На несколько секунд в комнате наступила тишина. Жомов с Поповым переглянулись, а затем вместе уставились на Рабиновича, стоявшего с задумчивым видом, будто тибетский отшельник перед небоскребом. А Сеня напряженно пытался вспомнить что-то важное, происшедшее вчера на пиру, но воспоминания о нем разбегались в разные стороны, словно тараканы от дихлофоса, и Рабиновичу никак не удавалось собрать их в одну кучу. И когда Сеня уже почти отчаялся усмирить это непослушное с похмелья стадо мыслей, шкуры, закрывавшие вход в каморку, раздвинулись в стороны - на пороге, едва не отдавив мне хвост, появилась Ингвина.
- Я вижу, обласканные вниманием кенинга Форсета доблестные сыны Муспелльсхейма все-таки поднялись с кроваток? - ехидно поинтересовалась она. Так, может быть, могущественные ворлоки немного поторопятся, чтобы успеть тронуться в путь хотя бы к заходу Соля?
- А что, у этой мегеры даже соль куда-то уходит? - удивленно поинтересовался Жомов. - Хотя удивительно, что от нее и сахар еще не сбежал.