— «Урал — земля золотая» — попадалась мне на глаза такая книга, — заключил свою мысль мой спутник. — Но «золото» ваше не только в недрах. Леса, озера, реки — это тоже золото!
Позже я не раз убеждался в прозорливости «свежего» глаза. Однажды в беседе с краснодонцами хозяева услышали: «Несколько лет мечтаю искупаться в озере с кристально чистой водой». Повезли друзей на Увильды. Каково было удивление, когда каждый из них бережно уложил в саквояж бутылку с увильдинской водой. «Угостим ею земляков», — сказали гости. А на берегу озера Курлады, наблюдая за сотнями спокойно плавающих диких гусей, директор краснодонской шахты имени 50-летия Октября Александров воскликнул: «И это — рядом с городом? Вот же они, ваши терриконы, сады, дома. Будь со мной магнитофон, обязательно записал бы гусиный гомон. Ведь не поверят дома, что бывает такое!» Жаль, что в поле зрения гостей не попали белые лебеди. Ими тоже богато пригородное озеро.
В начале 1980 года шахту «Молодогвардейская» с копейской делегацией посетил Николай Михайлович Подлеснов. На первом своем наряде, вернувшись домой, он заявил:
— Соперник очень серьезный. Шахта у них, по сути дела, новая, оборудована высокопроизводительными машинами, новейшими средствами автоматики. И люди там умеют работать.
Соревнование последнего года десятой пятилетки проходило на равных. Итоги подводились ежеквартально. Донбасцы, работая на хороших угольных пластах, нарубали больше угля. Уральцы добивались более высокой производительности труда. И фраза пессимистов «Куда нам тягаться с Донбассом!» больше уже не звучала.
Рассматриваю снимок, напечатанный в областной газете «Челябинский рабочий» 19 марта 1980 года. У клети стоят шахтеры. На касках светятся лампы. На лицах — улыбки. В центре, держа увесистый кусок угля, стоит бригадир Владимир Максимович Павленко. На ровном сколе цифры: «1 863 000 тонн». Столько угля добыл коллектив участка № 4, выполнив план десятой пятилетки к середине марта 1980 года. Шахтеры стремились «закрыть» его к 110-й годовщине со дня рождения В. И. Ленина, а справились раньше.
Потом экономисты подсчитали: среднесуточная нагрузка на забой составила 1342 тонны, а среднемесячная производительность труда горнорабочего очистного забоя — 506 тонн. Не многие шахтерские коллективы страны добивались такой высокой производительности в течение пятилетки. Из Краснодона пришла поздравительная телеграмма, подписанная членом ЦК КПСС, Героем Социалистического Труда А. Я. Колесниковым:
«Ваши замечательные успехи — вдохновляющий пример для всех советских шахтеров. Они достигнуты благодаря массовому социалистическому соревнованию, высокой организованности и сплоченности горняков участка».
Тяжел кусок угля. В комплексно-механизированной лаве, перемалывающей отбитый уголь так же легко, как мельничные жернова пшеницу, не сразу найдешь такой. Когда все же нашли, положили до конца смены на конвейерном штреке. Чтобы «остывал» на свежей струе. Смена была жаркой. Зато к концу позвонил диспетчер, сообщив: «Уголь идет в счет одиннадцатой!»
Праздничный «довесок» несли по очереди. Сменяли друг друга без слов. Бригадира, привычно шагающего впереди, не обременяли. Пусть сосредоточится перед торжественной встречей на-гора́. И перед тем как клеть, мягко качнувшись, опустилась на стопора, с улыбками передали кусок угля бригадиру. Нести-то легче, чем держать перед объективом фотоаппарата. На снимке Павленко держит угольный «довесок» с той же теплотой, что сродни исконной любви хлебороба к хлебу.
О бригадире участка № 4 Владимире Максимовиче Павленко надо рассказать подробнее.
Давно приметил порядок, чистоту, особый уют в квартирах шахтерских семей. Зависит ли это от достатка в доме или от извечной тяги шахтера к теплу и свету, чего зачастую не хватает в грохочущей лаве, — судить не берусь. Но хорошо знаю: порядок у Павленко всюду: в семье, в мыслях, в поступках, в добычном забое. И проистекает он от твердости характера, основательности жизненной позиции. Сидя в кресле в его квартире, напротив стеллажа, заполненного книгами любимых писателей, я всматривался в старые газетные снимки, на которых узнавал знакомые черты Павленко в разные годы жизни. Всюду он в шахтерской каске, в кругу товарищей-шахтеров: Павленко-машинист, Павленко-бригадир. Но снимок, на котором Павленко запечатлен с куском угля, для него особенно дорог.