В конечном итоге Вагинов достаточно крепко присел на кокаин, и от верной гибели его спас срочный призыв в Красную армию и участие в гражданской войне в Сибири и на Урале.
После возвращения в Ленинград в 1921 году уже не вполне здоровым человеком (туберкулез) Вагинов горько иронизирует над стремлением персонажей — например, своего комического альтер-эго, Неизвестного Поэта из романа «Козлиная песнь» — отправляться «во ад бессмыслицы, во ад диких шумов и визгов, для нахождения новой мелодии мира». Причем средствами «изолировать себя и спуститься во ад» Вагинов называет более привычные «алкоголь, любовь, сумасшествие», но уже не наркотики. В 1934 году Константин Вагинов умирает, в этом же году в парижском эмигрантском журнале «Числа» был опубликован роман Марка Агеева (1898–1973) «Роман с кокаином», который так же, как и Булгаков, вывел наркотическое вещество в заголовок: хотя кокаин здесь играет второстепенную роль и, по сути, является лишь последней каплей в деле морального падения и физической деградации главного героя, юноши по имени Вадим Масленников, издевающегося над своей старой матерью и стремящемся передать кому-нибудь свое венерическое заболевание. Напоминающий сразу всех лишних людей русской классической литературы, Масленников рассчитывает с помощью кокаина заглушить боль от тяжелейшего разрыва с возлюбленной. Непосредственно кокаину в романе посвящены две последние главы: в одной из них Агеев со знанием дела описывает ритуал группового употребления наркотика, а также ощущения Масленникова от него, а в последней — представляет путаные и довольно примитивные мысли героя в состоянии «отходняка». https://knife.media/drug-poetry/
Наркотики в Российской империи в начале ХХ века
Рассказ о малоисследованном вопросе российской истории: наркомания в Российской империи и Российской Армии в начале ХХ века.
Это очень малоизученный и «непопулярный» вопрос, а между тем данная проблема уже тогда начала проявляться. Прежде всего, разумеется, наркомания развивалась среди тогдашней «золотой молодежи», «служителей мельпомены» и их близкого окружения: «дам полусвета», поклонников, друзей, прислуги, и т. п.
Вот что вспоминал об этом популярнейший артист России той эпохи Александр Вертинский:
«Продавался кокаин сперва открыто в аптеках, в запечатанных коричневых бочонках, по одному грамму. Самый лучший, немецкой фирмы 'Марк» стоил полтинник грамм. Потом его запретили продавать без рецепта, и доставать его становилось все труднее и труднее. Его уже продавали «с рук» — нечистый, пополам с зубным порошком, и стоил он в десять раз дороже…
Короче говоря, кокаин был проклятием нашей молодости. Им увлекались многие. Актеры носили в жилетном кармане пузырьки и «заряжались» перед каждым выходом на сцену. Актрисы носили кокаин в пудреницах.
Поэты, художники перебивались случайными понюшками, одолженными у других, ибо на свой кокаин чаще всего не было денег.
Помню, однажды я выглянул из окна мансарды, где мы жили (окно выходило на крышу), и увидел, что весь скат крыши под моим окном усеян коричневыми пустыми баночками из-под марковского кокаина. Сколько их было? Я начал в ужасе считать. Сколько же я вынюхал за этот год!'
В общем, в столичных психиатрических лечебницах избытка наркоманов тогда еще не было, хотя первые специализированные койкоместа, для богатых наркозависимых, в частных клиниках уже оборудовались.
Кто был победнее, и не мог оплачивать свое лечение в частных клиниках, тихо умирали дома от «передозов», или наркотической ломки. Это явление пока не вызывало особенного общественного беспокойства.
Дело в том, что русское крестьянство, в отличие от бедных слоев населения Китая, или Персии, до Первой мировой войны наркомании практически не знало. Веками выращивали наши предки и мак, и коноплю, и не догадывались, что их можно перерабатывать в различные дурманящие средства.
Отсутствие серьезной наркомании в широких массах народа вызывало недальновидное благодушие правящих кругов страны, которые игнорировали ее постепенный рост.
Некоторые наши учёные даже писали «успокоительные» статьи. «К большому счастью для нас, русских, — убеждал проф. А. И. Ковалевский — болезненное состояние, известное под именем морфиомания… распространено очень мало. Во много раз сильнее морфиомания распространена во Франции, в Англии, в Италии и далее на Восток, особенно в Константинополе».