Ладно, и то хлеб. Вражеские бойцы накатывали хорошо организованными волнами, сбивались в кучу, мешая друг-другу, искали проходы в невидимых под слоем дерна, но жгущих ноги заграждениях, разрывая строй, и падали под ударами противника. Правда, падали недостаточно быстро, и, бывало, поднимались, отряхиваясь. Выучка у них была на зависть войскам барона.
На стороне Оввера были только заранее подготовленные позиции и… беснующийся посреди сражения дивного народа маркиз, пытающийся вывести своих людей из внезапно обрушившегося буйства стихий.
Передовые отряды людей вышли в мирно зеленеющую пойму совершенно спокойно, но стоило основной части маркизова войска присоединиться к ним, как земля слева и справа от дороги встала дыбом, и две неравные по размеру, но одинаково впечатляющие каменистые волны понеслись навстречу друг-другу, «схлопывая» оказавшихся посередине людей, подхватывая и закручивая вперемешку с травой и измазанными кровью камнями. А за опавшими валами выжившие увидели приготовившихся к атаке фэйри, которые не стали выдерживать эффектную паузу и красоваться.
Призрачные кони давили зазевавшихся пехотинцев ничуть не хуже настоящих, да и разряды молний хоть и летели в фэйри Дарионы, но при этом сносили на своем пути все, что попадется без разбора: Эонталь вообще не понимал, откуда здесь так некстати взялись люди, и не считал нужным прерывать бой ради того, чтобы их пропустить. Сами влезли — сами виноваты.
Маркиз так не считал. И глядя на то, как четырехрукие великаны, ломанувшиеся к стрелкам Дарионы сквозь человеческий обоз, падают под его заклятиями, Оввер понял, что здорово недооценил врага. И участь Ралто его ничему не научила.
Вражеский командир, видимо, впечатлился талантами Эйомина не меньше, чем призрак, потому что попытался отвести часть бойцов, и пропустить-таки людей, раз уж они так хотят пройти. Незачем попусту гнать бойцов на постороннюю армию, им надо с Дарионой сражаться, а не с этим психом. К сожалению, с первой попытки это не удалось: Оввер был категорически против.
Понять, для чего отступают вроде бы успешно начавшие атаковать конники, удалось не сразу. Барон привстал на стременах, из-под руки разглядывая странные перемещения, а потом заорал:
— Корриганы, в атаку! Свяжите левый фланг боем!
Длиннорукие насмешники повиновались азартно, только их командир зыркнул на мертвого полководца многообещающе и недобро. Сложись все иначе, и на коне сейчас бы восседал он, а в атаку шли позабывшие о своем миролюбии слоамейт.
Но слоамейт были нужны Овверу в тылу, как лучшие маги защиты, поэтому рушить план Эонталя отправилась тяжелая пехота, на ходу плетущая заклинания из пролившейся человеческой крови.
Безумная атака корриганов увенчалась успехом. Остроухие всадники в легких доспехах, стянутые кровавыми путами, валились на людей маркиза, животные эйоминова отряда, непривычные к запаху чар, вставали на дыбы и брыкались, а лохматые пехотнцы Дарионы нечеловечески проворно двигались сквозь два смешавшихся строя, ловко орудуя короткими кривыми мечами. Кинутые Эонталем на подмогу гарпии немного замедлили их скорость, но и только.
Вражеский отряд дрогнул, отступил, а затем побежал.
Это было хорошо — единственный заметный прорыв, несомненный успех дариониных бойцов.
И это было плохо.
Оввер бессильно смотрел на то, как маркиз с четырьмя десятками потрепанных бойцов вырывается на чистую дорогу, бросив позади на произвол судьбы остатки войска, и скрипел зубами. Кинуть на перехват было некого. В том, что маркиз сумеет набрать новую армию из не явившихся на зов Ивиэра вассалов, призрак не сомневался. И сражаться с ней будет некому — если не считать ополчение, в Гайтасе и сейчас воинов ненамного больше, чем у Эйомина, а уж какой перевес будет, когда он по окрестностям пройдется…
— Командир, они сейчас прорвутся в центре! — Залитый фиолетовой кровью маг слоамейт завис в воздухе перед лицом Оввера, перекрыв обзор на удаляющихся людей. — Мы больше не можем сдерживать их!