Деш не отличался древностью рода, тонкостями взаимоотношений высокородных никогда не интересовался, а в столице бывал только вместе с маркизом, у которого имелся собственный небольшой, но уютный дом в тихом уголке Дворянского холма, поэтому информация была для него новой. Но, на взгляд Деша, ничего не меняла.
— У Карди нет близкой родни. Кроме маркиза, — с неприкрытым скепсисом отозвался сквайр. Он сомневался в том, что представителя конкретно этого баронского семейства пустят куда бы то ни было, даже будь он законным, признанным Советом и королем, и даже имеющим заслуги перед короной. А уж невесть откуда взявшегося бастарда, будущее которого еще более сомнительно, чем происхождение, не пустят на порог и подавно.
Оввер на предположение, что Эйомин — родня, скрипнул зубами, но промолчал. Хотя вломиться на правах «близкого родственника» во вражеский особняк и посмотреть, у кого бойцов под рукой больше и мечи острее, тянуло со страшной силой. Но нет, нельзя. Король такие фокусы в столице, у себя под носом, не одобрит, и злить его накануне суда — последнее дело.
— По мужской нет. По материнской — сразу три достаточно близких семьи в Юорисе дома имеют. Плюс на всякий случай я со всех доступных вассалов письма стребовал, чтобы в крайнем случае можно было к их родственникам напроситься.
— И много писем?
— Четыре, — несколько смутился разошедшийся призрак, а Пейерн вздохнул: «добывать» письма пришлось ему, ночью накануне отъезда, вытаскивая ради этого сонных родственников и знакомых из кроватей. Ни один из них выпавшей чести почему-то не обрадовался, все отнекивались, как могли. А потом еще и от дяди влетело, что мало принес. И где справедливость? Взял бы да сам попробовал, допустим, старую госпожу Бриосту переспорить и чего-нибудь с нее стребовать, глядишь, и получилось бы: по умению занудно читать мораль они примерно равны, а легкие у дядюшки покрепче.
А еще рыцаря смущало, что городские ворота были уже совсем рядом, вон, царапают низкие тучи островерхим черепичным шатром надвратной башни, а призрачный командир и не думал исчезать. Все так же безмятежно светился (не ярко, но все же) и разглагольствовал, не понижая голос.
К счастью, стражники взымающие мзду и писарь вносящий информацию о въезжающих в отчетную книгу забились от дождя в караульную будку, пускай тесную, зато сухую, и странностей пока не разглядели. Только в узком боковом окошке мелькнул чей-то нос, показывая, что о приближении неурочных путников знают, но заранее выходить и мокнуть не будут.
— О, ну это же совсем другое дело! — Саркастично откликнулся Деш, и Пейерну захотелось дать умнику в ухо. Еще один критик нашелся! — Теперь точно все в порядке. Но насчет Бумажного квартала подумайте на всякий случай. Кстати, Оввер, скрылся бы ты по добру, вон, из караулки уже мздоимцы лезут. Они народ простой, сколько всадников насчитают, со стольких въездную пошлину и возьмут. То, что ты призрак, их вряд ли заинтересует.
Солнце царапнуло краем городскую стену, и в его красных закатных лучах высокородной части отряда открылась неприглядная правда: Деш был прав.
На последнем адресе голодный и промокший, а потому растерявший все благодушие Пейерн грудью вдавил застывшего на пороге дворецкого внутрь дома, чтобы лично поприветствовать «отсутствующих» хозяев. Вернулся спустя десять минут, красный и играющий желваками, но с полезной информацией.
— Эйомин нас опередил. Явился в тот же день, что под Гайтасой крутился, и уже успел провести среди местных дворян обширную работу. — Кулаки рыцаря зудели от желания кому-нибудь врезать, но бить лепнину, украшающую стену дома, было больно, лошадь — недостойно, а главного виновника сложившейся ситуации — его самого — неприятно. Если утром Тэри еще глодал червячок сомнения: а ту ли сторону он выбрал, то сейчас Пейерн был готов придушить маркиза (второго главного виновника) собственноручно. Вот что стоило не пялиться на него тогда на дороге, а пристрелить? Это в столице нельзя, а чем там в далеких провинциях подданные между собой занимаются, у Его Величества времени не хватает отслеживать. Глядишь, и прокатило бы с учетом того, что Эйомин в Карди явился без приглашения, да еще и с армией. Но раз уж не пристрелил, значит и жаловаться теперь нечего. — Ни один дворянин нас теперь к себе добровольно не пустит. Придется действительно ехать на Королевскую половину гостиницу искать. Да побыстрее, пока внутренние городские ворота на ночь не закрылись.