На пятый день, после переправы через Выт, походная жизнь окончательно вошла в колею. Оввер глазел по сторонам, травил байки из приграничного прошлого и напряженно вслушивался в разговоры окружающих (слухи о событиях в Карди и реакции на них короля уже пошли, один другого диче и забористей). Деш ругался на зарядившие затяжные дожди, каждый вечер безуспешно пытался отчистить лошадь и просушить одежду, постепенно склоняясь к мысли о том, что на время дороги неплохо бы нанять слугу: поскольку в Эйомин теперь возвращаться не надо, пару монет на такое благое дело выделить можно.
Одна Заноза вовсю наслаждалась жизнью. Почуяв скорый отдых без понуканий ускорилась, догнала медленно плетущийся крестьянский обоз и жизнерадостно топнула копытом по играющей мелкими солнечными бликами луже, подняв веер брызг. Запряженный в телегу вороной жеребец выгнул шею и попытался загарцевать, подняв не меньший фонтан жидкой грязи и не обращая ни малейшего внимания на окрики хозяина.
Деш с философским смирением осмотрел свежие бляшки грязи на штанине — особого вклада во внешний вид они не внесли, просто дополнили пеструю россыпь старых пятен, — и поинтересовался у вовремя отскочившего дюжего охранника обоза:
— Надеюсь, на местном постоялом дворе есть прачки?
— Не-а. — Избежавший грязевого душа парень осклабился и вернулся на свое место возле заднего колеса последней телеги. — Потому что никакого постоялого двора здесь нет. Только гостевой навес. И озеро. Там и постирать можно, и помыться, и лошадку искупать. Все удобства!
Как опытный путешественник, Деш стирать умел, но любовью к этому делу так и не проникся.
— И что, никакой деревни рядом нет?
— Нету, господин. — Отозвался вместо парня владелец телеги, рассудивший, что еще немного — и слишком наглый юнец схлопочет сапогом по лицу. В лучшем случае. — Земля тут — сплошной камень, ни поле вспахать, ни сад вырастить. Вот и не селится никто. Чего сквозь кровавый пот надрываться, если чуть дальше отличнейшие черноземы начинаются? Вот там-то люди густо живут. А здесь навес приткнули — и ладно.
— Лесник там где-то живет, — все-таки влез в разговор охранник. — Нормальной дороги к его дому нет, но тропку поискать можно.
Старший крестьянин представил местного лесника, которого даже хорошие знакомые в темноте нередко принимали за медведя, стирающим чужие камзолы, и крепко дернул себя за бороду, чтобы не заржать.
— Нет-нет, дом лесника от гостевого навеса далековато. До полуночи ехать будете, не меньше. А ты не лезь, коль не знаешь, балбес. Твое дело какое? Охранять. Вот и бди, давай.
Невидимый Оввер хлопнул Занозу по крупу и лошадка понятливо ускорилась, оставляя семейную ссору позади.
— Не нервничай ты так, наверняка среди путников найдется какая-нибудь добрая женщина, желающая подзаработать пару медяков.
Едущие с мужьями на ярмарку тетки выглядели какими угодно, только не добрыми. Деш указал на это несоответствие планов реальности призраку. Оввер, ничуть не смутившись, заявил, что на стоянке может быть совсем другой контингент. Сквайр помянул добрым словом преследующее его «везение». Призрак задумчиво (и почти не издеваясь) заявил, что он, в принципе тоже тот еще везунчик, и раз они едут вместе, то показатели должны суммироваться.
Препирательства прервал звонкий детский голосок:
— Господин Деш, мне сперва одеждой заняться или лошадкой?
Успевший спешиться возле коновязи сквайр с изумлением оглянулся и смерил взглядом конопатого мальчугана лет одиннадцати. Детская фигурка тонула в необъятной коричневой куртке, короткие каштановые волосы, которые не помешало бы расчесать, или хотя бы пригладить, падали на лоб криво обрезанными прядями, а серые глаза смотрели с веселым вызовом и толикой нахальства. Сын одного из обозников? Скорее всего. Вон их сколько между телег бегает и родителям помогает. А этот, видать, подзаработать решил, благо, что говорили Оввер с Дешем громко и не стесняясь случайных попутчиков.
— Лошадью. — Не стал спорить с подарком судьбы мечник, вручая неожиданному помощнику скребницу. Незаметно увести кобылу труднее, чем спереть доверенные вещи. — А одеждой я сам займусь.
За скромным словом «навес» скрывалась большая и добротная конструкция, состоящая из дубовых столбов в пол обхвата, высокой крыши, крытой свежей дранкой, и восьми аккуратно обложенных камнем кострищ. За ближайшими деревьями действительно поблескивала алыми закатными бликами озерная гладь, но даже если бы ее и не было видно, на близость воды безошибочно указали бы здоровенные комары, с несмолкающим звоном вьющиеся вокруг позднего ужина, и стремительные краснокрылые стрекозы.