Оввер отметил, что все присутствующие были явно в курсе, зачем некому барону понадобилось отправлять человека к их хозяйке, и при этом огорченными или смущенными они не выглядели. Даже впечатлительный арбалетчик, который до сих пор украдкой пялился на чудесно исцелившегося товарища, выглядел заинтересованным, а не опечаленным. Значит слухи о смерти мальчика действительно только слухи.
Леди Айтана Жиант тоже не выглядела огорченной. Скорее, усталой, задерганной и, несмотря на это, энергичной. Когда сквайр представился, строгое, с мелкими «воробьиными» чертами лицо на миг сделалось бесстрастным, а потом на нем отразился ничем не прикрытое раздражение.
— Да, я получила письмо. Долго же Ралто собирался.
Низкий бархатистый голос плохо вязался с невысокой хрупкой фигурой и каким-то совершенно несерьезным видом. Оввер, пользуясь невидимостью, обошел сидящую на единственном стуле хозяйку Лагитара по кругу и вновь остановился рядом с Дешем. Теперь его отделял от дамы небольшой столик с красивыми, явно из хозяйского дома притащенными, подсвечниками, которые позволяли рассмотреть хозяйку земель во всех подробностях. И это бывшая подруга Ралто?! Но что он в ней нашел? Что? Сам второй барон на даму с подобной внешностью два раза и не взглянул бы. То ли дело Дариона… М-да. Интересно, во что даоин ши успела превратить за время его отсутствия Карди?.. Хотя, видимо, дело вкуса. Сквайр, вон, вполне одобрительно на эту деловую птичку смотрит.
Сквайр, ярко освещенный двумя канделябрами сразу — отличная мишень для притаившихся в сумраке возле стен стрелков — выглядел неожиданно представительно и сурово. Грубоватое лицо преисполнилось благородства, а развороту плеч и горделивой осанке даже покойный Ралто мог бы позавидовать. Сразу видно — доверенное лицо знатного человека, а не какой-то там бродяга-наемник. Охранники со взведенными арбалетами его совершенно не интересовали. Взгляд сквайра не отрывался от огромных глаз леди Айтаны. Просто потому, что из всего, что ему понравилось в хозяйке Лагитара, глаза были единственным, на что можно было пялиться, не боясь получить болт в шею.
В окружении нехитрой крестьянской утвари — под господские нужды был временно реквизирован дом деревенского старосты, — хрупкая леди походила на фею, невесть как затесавшуюся в мир смертных.
— Состояние здоровья барона вынудило его принять решительные меры. Мой господин не хотел, чтобы в случае его смерти родовые земли ушли в чужие руки, и, когда понял, что опасность велика, решил признать единственного ребенка. — За этим последовала краткая драматическая пауза, во время которой слушатели проникались важностью момента, а Деш лихорадочно решал, что и сколько уже слышала эта прекрасная, несмотря на возраст, дама о гибели бывшего любовника. Наверняка много. Новый жених — купец не из последних, а торговый люд всегда первым все новости узнает, так что лучше врать поменьше. — К счастью, он успел проделать все необходимые юридические формальностью перед смертью, а насчет остального — оставить распоряжения наиболее доверенным вассалам — леди Таниле Чиди, которая отвечает за соблюдение закона и традиций, и вашему скромному слуге.
Новость о слабом здоровье Ралто даму, кажется, удивила и позабавила. Скорбеть, даже притворно, она не считала нужным.
— Он же, кажется, с лошади упал. — Продемонстрировала информированность леди Айтана, и повела изящным плечом, поправляя накидку. У сквайра перехватило дыхание. Остатков разума хватило только порадоваться тому, что не увлекся сочинительством. А хотелось! Под взглядом прекрасных глаз хотелось петь соловьем, желательно — о чем-нибудь героическом, с собой в главной роли.
— Ну да. Упал. Он вообще себя в ту неделю неважно чувствовал. — Деш плохо помнил, что любимый командир говорил про зелье, которым траванулся последний Карди, но вряд ли оно подействовало мгновенно. — Возможно, если бы не эта роковая прогулка…
— Да, — немного погрустнела леди и со вздохом опустила голову, от чего на взгляд Оввера окончательно стала походить на нахохлившегося воробушка, а на взгляд Деша — на статую богини милосердия с храмовой площади столицы. — Я слышала об этом. И на встрече с купцом Удени за несколько дней до смерти ему тоже нездоровилось, но я не думала, что все так обернется. Так вы говорите, — карие, словно полированный агат, глаза, опушенные густыми каштановыми ресницами, впились в лицо сквайра, и тот почувствовал, что лишился дара речи, — что мой Ивиэр теперь барон?