Чем выше к вершине замкового холма вздымалась улица, тем меньше на ней становилось народа, в конце концов Вэр понял, что остался один. И даже пыль куда-то делась, будто не решаясь пачкать светлые высокие стены. Поэтому, когда за спиной раздался женский голос, мальчик сперва чуть не подпрыгнул, а потом едва не растянулся на мостовой, потеряв равновесие от слишком стремительного разворота.
— Ты куда это собрался?! — Уперла руки в бока стоящая в дверном проеме рыжая тетенька лет двадцати. Усыпанный веснушками нос сердито наморщился. — Ну-ка, нечего у замка шастать! Съедят еще. А если заняться нечем, то вон, иди, миски нам перемыть помоги, заодно медяшку заработаешь.
От резкого движения головы косы мотнулись, хлопнув свою владелицу по плечам и спине, а Вэр наконец заметил вывеску у тетеньки над головой. Трактир какой-то.
— Кто съест? Трясогузки? — Очередной камень, брошенный в огород Карди, глухо брякнул об огромную каменную насыпь, и в глазах мальчишки зажегся огонь, тетенькой напрочь проигнорированный.
Она точно знала, что нужно очередному неразумному ребенку, а потому стремительным движением сцапала строптивца за ухо и потянула в дверь.
— Ага, трясогузки. Которые по ночам крыши у домов проламывают и на булыжной мостовой борозды оставляют. Пошли в трактир, кому говорю!
— Правильно, малец, соглашайся! Там знаешь, какое пиво! А в замке этом гадостном… — незаметно подошедший оборванец с печальным «рыбьим» лицом под взглядом разносчицы осекся, попятился, и закончил довольно скомкано, — …ничего хорошего нет, я проверял.
Волшебное слово «проверял» оказало на Вэра успокаивающий эффект: «проверял» — это не слухи, непонятно откуда пошедшие.
— А чудовища?
— О, если кто-нибудь меня угостит, я тебе такое расска…
Продолжить карьеру народного сказителя неопрятному горожанину не удалось: рыженькая выпустила вэрово ухо, таким же стремительным движением выдернула из темноты дверного проема метлу на крепкой длинной ручке, и с широким замахом обрушила ее на знатока.
Как ни странно, тот успел увернуться.
Получивший волю, Ивиэр решил не вмешиваться в разборки сумасшедших и зайцем метнулся по дороге к замку. Как ни странно, спустя несколько шагов его догнал оборванец со свежей царапиной поперек лица. И хотя еще минуту назад именно он называл замок гадостным и не советовал туда ходить, сейчас он с испугом поглядывал назад, а не вперед.
— Так нехорошее место, говорите? — Едко поинтересовался Вэр, не сбавляя скорость. Похоже, этот взрослый не собирался его останавливать, но кто знает? Лучше держать дистанцию. Не может такой пропитый доходяга долго удерживать большую скорость.
— Отвратительное, — все еще оглядываясь назад и спотыкаясь, подтвердил мужик, а потом перевел все-таки взгляд на невольного собеседника. — Серьезно тебе говорю. Там от самих стен ужастью веет, не говоря уже об остальном. Вон за тем поворотом тропка вниз будет, спускайся со мной. Неужели тебе по ночам страховидал за окном не хватает, что ты еще и днем на них в самом логове полюбоваться хочешь?
Карди-сайас, высветленный ярким летним солнцем до нежного кремового цвета, исчерканного густым синими тенями, на взгляд Ивиэра, веял не ужастями, а приятной прохладой. А еще, в отличие от остального города, он не был грязным. И возле него не галдели, перекрикивая сами себя, птицы. Перегревшийся в толстой тяжелой куртке наследник Карди понял, что больше всего на свете хочет внутрь.
— То есть, чудовищ вы в замке лично видели, когда проверяли?
— Не, что я, дурной? — Искренне удивился горожанин. Обиделся даже. — Я дальше ворот не заходил. Меня как жутью холодной шибануло, так я назад и повернул. Да и зачем? Там после слуг да проверяльщиков государевых все равно, небось, поживиться нечем. — На этой фразе голос мужичка обрел богатство интонаций, не все из которых Ивиэр смог разобрать, но те, которые дешифровке поддались, сыну почившего барона однозначно не понравились. — Эх, теперь на наследников вся надежда!
— Ну, допустим, приехал наследник, и что дальше? — Буркнул Вэр. Нет, даже в самых смелых мечтах он не ждал фанфар по поводу своего приезда, но реальность глумилась над ожиданиями как-то особенно изощренно.