Когда молчание стало невыносимым, Ивиэр все-таки нашел силы открыть рот.
— Вон. — Единственное слово прозвучало резко, как щелчок кнута и разнеслось по всей площади. — Это мой город. Властью, данной мне моими предками, изгоняю пришлых тварей из Гайтасы!
По рядам фэйри прошла волна и они заметно поредели, но растворились далеко не все. Вэр присмотрелся и понял, что ушли: а) пришлые, как он и велел; б) те, кто не постеснялся примерить на себя эпитет «твари» (не забыть бы заглянуть потом к Дарионе и извиниться, а то неловко с импровизацией получилось); в) те, кого леди Дара инструктировала лично и с особым тщанием. Остальные продолжали держать поредевший строй, вопросительно смотреть на нового хозяина города и ждать, когда он их отпустит.
С шипением вдохнув сквозь зубы, Вэр опустил все еще поднятую руку и торопливо, пока решимость не отбежала, продолжил:
— Повелеваю всем фэйри покинуть Гайтасу! — Сделав особое ударение на слове «всем».
Остатки дариониного воинства понятливо испарились. Люди, к сожалению Ивиэра, не последовали их примеру, только раздались в стороны еще на два шага, оставив на свободном пятачке щуплую старушку с ясными голубыми глазами.
Старая леди сделала два шага по направлению к грифону и сцепила пальцы у груди в почти молитвенном жесте.
— Господин Кайар, вы наконец-то откликнулись на зов ваших верных подданных! Мы так вас ждали!
А со стороны замка поплыло хриплое пение охотничьих рогов (единственные музыкальные инструменты, которые удалось отыскать Овверу; может оно и к лучшему — пяток корриганов, ответственных за «музыкальное сопровождение», и с ними справлялся из рук вон плохо, а что было бы, вручи им барон лютни?) и появился величественный призрак рыцаря с гербовым щитом Карди в руках.
— Наследник явился! Теперь я могу быть спокоен!
Пока потрясенные люди осмысливали свалившееся на них счастье, за их спинами, в городе, происходили куда более интересные вещи. К особняку капитана городской стражи проскользнула группа закутанных в плащи фигур — со стороны и не различишь, люди или фэйри. Зато вблизи было хорошо заметно, что высунувшаяся из прорези в длинном рукаве и сомкнувшаяся на дверной ручке рука покрыта зеленой чешуей с затейливым коричневым узором на тыльной стороне ладони.
Под нажимом гостя запертая с самого полудня дверь отворилась, запуская предводителя внутрь, прямо в объятия разъяренного домового.
— Совсем страх потеряли, дикие! Законы позабыли!
Комок ярости, меха и первобытной силы бросился на фэйри и с разгона пролетел насквозь, прямо в открытую дверь и цепкие лапы оставшихся на крыльце подельников визитера.
Ящер вышел следом и аккуратно запер за собой дверь.
— Уходим. Барон будет доволен.
«А колечко-то действует! Интересно, удастся зажилить?» — командир группы припомнил взгляд, которым сэр Оввер провожал трофейное кольцо, и сам себе ответил: «Вряд ли».
Глава 16
Утро пролетело слишком быстро. Вот только что Оввер стращал грифона, сдавал встревоженной Дарионе лазутчика, вручал группе захвата трофейное кольцо, которое так и не успел примерить, бегал по замку в поисках символического дара Ивиэру, и вот уже стоит на площади со щитом, кое-как оторванным от стены над камином. Краска герба заметно облупилась, придавая ноше благородный налет старины.
Ну, или выдавая бесхозяйственность Ралто. Тут уж трактовка от самих зрителей зависит.
Люди, не отрывая глаз, смотрели на бесплатное представление, пытаясь удержать в поле зрения всех действующих лиц разом. «Теперь у нас будет полгорода с косоглазием», — мельком отметил барон, протягивая ношу Ивиэру. Куда больше здоровья подданных его сейчас интересовал вопрос, хватит ли у малолетнего наследника сил, чтобы удержать предназначенный для взрослого воина щит? Ладно, если что — «растает» и поможет держать, не велика проблема.
А вот Ивиэр смотрел на прадедушку и думал о том, что проблема у них вполне приличного размера. Если быть точнее — на два с половиной метра. Складывалось это расстояние из высоты крыши колодца и роста грифона, продолжавшего на оной крыше стоять. И как с такой верхотуры дотянуться до щита не уронив достоинство? И щит, щит тоже бы не уронить. Вэр красочно представил, как сперва изо всех сил свешивается со спины Юннэя, чтобы ухватить семейное добро, а потом рыбкой ныряет к земле, взбрыкнув в воздухе не по размеру большими сапогами, когда прадедушка разожмет руки и щит перевесит. Да, такая сцена людей точно проберет.