— Здорово, да? — Раздался под локтем леди восторженный шепот, и Дариона еле удержалась от того, чтобы взвизгнуть и отскочить. Сердце настойчиво колотилось где-то в горле, а виновник как ни в чем не бывало просунул нос к самой щели и поделился впечатлением. — Эту точно возьмем. Во-первых, потому что она действительно сможет привести тут все в порядок. У дедушки точно такая же тетушка хозяйством заправляла, так просто ух, как у нее под руками все спорилось! Во-вторых, — ребенок почесал нос, в попытке отогнать неуместный чих, и искоса стрельнул глазом на Дариону, — мы ее просто не выгоним. Метлу у Тешира она уже отобрала, спасибо, что в ход не пустила.
Дариона снова прильнула к щели, на этот раз поверх лохматой головы. Метла действительно обнаружилась, только не у дамы, а в руках какого-то прощелыги, азартно притоптывающего на каждый пассаж спорщиков ногой. Судя по всему, его уже тоже «точно приняли».
— А господин Дениш где? — Вспомнила про главный после барона оплот благоразумия Дариона.
Сквайр произвел на нее самое благоприятное впечатление: основательный, вдумчивый, надежный. Такому и воспитание наследника можно доверить, и поиск причин магической катастрофы, и…
— Сбежал. — Вдребезги разбил радужные мысли феи детский голос. — Как только эта почтенная дама скандалить начала, так и вот. То есть, конечно, он пошел на тренировочную площадку проверить кандидатов в охрану, но знаете, очень уж резво он туда переместился. Почти как прадедушка, хоп — и нету.
— Твирм! — Ругнулась по-гномски благовоспитанная леди, и спохватилась о том, что учит невинное дитя чему-то не тому. «Еще и стражники вдобавок к этим пяти… нет, с экономкой — шести, будут!». Кулак с монетами на еду показался еще более легким, чем минуту назад. — А ты можешь его как-нибудь незаметно сюда позвать?
Образ идеального вассала покрылся сетью трещинок. Если на такого человека не во всем положиться можно, то чего уж тогда ждать от остальных?
Вэр, который никаких иллюзий касательно прадедушкиного протеже изначально не строил, отнесся к поведению сквайра с куда большим пониманием, чем леди.
— Да я, собственно и сам к нему. Хотел его попросить за продуктами сходить, а то этим, новым, я пока не настолько доверяю, чтобы деньги давать. — Наследник, не переставая хозяйским взором изучать толпящееся во дворе пополнение, полез за шиворот и вытащил на свет аккуратный, явно женский бархатный кошелек, вышитый бело-зелеными лентами. Растянул горловину и продемонстрировал изумленной фее пригоршню монет в два раза больше той, что она держала в кулаке. — А то нас теперь много, а есть нечего.
— Да, я к нему за тем же, — пробормотала леди, не отводя взор от неожиданного «богатства». Хотя, какая уж тут ирония! Богатство и есть. Сложить все вместе, и на несколько дней еды купить можно. А если поторговаться хорошо, то и на неделю, с учетом кабинетных запасов хватить может. — А откуда это у тебя? Мама дала?
— Не, — беспечно тряхнул челкой ребенок. — У мамы серебро было, я его в спальне пока припрятал, а это по дороге сюда подзаработал немного. Ну, знаете, там лошадку почистить, тут — посуду вымыть, здесь — еще чего поработать. Хоть небольшой, а прибыток. И маскировка — зашибись! Гильдейские-то не сразу сообразили, что внук сэра Жианта полы мыть умеет, так первые дни они меня вообще не замечали, хотя два раза мимо прошли.
Закончив улыбаться воспоминаниям и жестом попросив фею сдвинуться под защиту коридорной тьмы, юный Карди распахнул пронзительно скрипнувшую дверь и бодро заскакал по ступенькам, а Дариона задумчиво поплыла обратно в кабинет.
Пожалуй, все не так уж и безнадежно.
Но с лексиконом будущего барона надо что-то делать, и срочно. Вряд ли он таких выражений от почтенного деда и матери нахватался.
За ужином все сидели в блаженной расслабленности и полной тишине. Деш замер с надкушенным куском хлеба в руке, Ивиэр жадно выпил свое молоко и теперь клевал носом над кружкой Дарионы, которая эту белую пакость, воняющую коровами, терпеть не могла, а потому уступила свою порцию не дожидаясь просьбы. С другого бока Тешир задумчиво полировал парадный шлем — уже полчаса одно и то же место.
Оввер сидел на половичке возле камина прикрыв глаза, и в голове у него тихонько звенела абсолютная пустота.