что рассказал шанкар своему другу раджу, когда вернулся домой
иннокентию всеволодовичу
когда я прилетел, раджу, я решил: эти люди живут как богисказочные пустые аэропорты, невиданные дороги
целое стекло в окне и фаянсовый унитаз даже в самой простой квартиресчастливы живущие здесь, сказал, как немногие в этом мире
парки их необъятны, раджу, дома у них монолитныно никто из их обитателей не поёт по утрам ни мантры,ни киртана, ни молитвы
вроде бы никто из них не лентяй, ни один из них не бездельник —но они ничего не делают, кроме денег:
кроме денег и денег, раджу, как будто они едят их:только пачки купюр рекламируют на плакатах
представляешь, раджу, никакой нищеты, но вот если большая трасса —то во всю длину вдоль неё щиты, на которых деньги и даже – груды сырого мяса
кроме денег, раджу, как будто чтобы надеть их:нанимают чужих людей, чтоб заботились об их детях
кроме денег, раджу, но как попадётся навстречу нищий или калека —так глядят, будто он недостоин имени человека
кроме денег, но не для того, раджу, чтоб жене купить на базаредорогих украшений или расшитых сари
а пойти и сдать в банк, и соседям служить примером —и ходить только в сером, и жена чтоб ходила в сером
женщины их холёны, среди старух почти нет колченогих, дряблыхно никто из мужчин не поёт для них,не играет для них на таблах
дети их не умирают от скверной воды, от заразы в сезон дождей или чёрной пыли,только я не видел, чтоб они бога благодарили
старики их живут одни, когда их душа покидает тело —часто не находят ничьей, чтобы проводить её захотела
самое смешное, раджу, что они нас с тобой жалели:вы там детям на хлеб наскребаете еле-еле,
спите на циновке, ни разу не были ни в театре, ни на концерте —люди, что друг другу по телефону желают смерти
я прожил среди них пять дней и сбежал на шестые сутки —я всерьёз опасался, что навсегда поврежусь в рассудкеи моя сангита аж всплеснула руками, как меня увидала:принесла мне горячих роти и плошку дала
что с тобой, говорит, ты страшнее ракшаса, бледнее всякого европейца,
я аж разрыдался, раджу, надо ж было такого ужаса натерпеться
«край у нас широк, изобилен…»
саше гаврилову
край у нас широк, изобилен,бесконечно сакраленсколько у нас древних зубодробилен,вековых душераздирален
перед путешественником, где чёрен,где ещё промышленно не освоен,целый горизонт лежит живодёрени предателебоен
всяк у нас привит, обезболен,власти абсолютно лоялен,это слышно с каждой из колоколен,изо всех шапкозакидален
и сладкоголосый, как сирин,и красивый, как сталиннами правит тот, кто всесилени идеален
от восторга мы не ругаемся больше матом,не ебёмся, не курим,нас по выходным только к банкоматамвыпускают из тюрем
в школе, без вопросов и встречных реплик,наши детки, краса-отрада,собирают нам из духовных скрепокмакеты ада
судя по тому, как нас вертухаи обходят хмуро,и на звук подаются, дрогнув, —скоро снова грянет большая литератураи кинематограф
«кроме балагуров, унявшихся в прежней наглости…»
кроме балагуров, унявшихся в прежней наглости,престарелых красавиц, изогнутых боево —кто ещё с нами дремлет на ветреных пляжах в августе?только тучи и мидии, более никого.
кроме нас, выбывших из правдолюбивых, спорящих(речи обличительны, добродетели показны),кто ещё свидетель всей этой роскоши, этой горечи,этой пегости, ржавчины, белизны.
потому что воюющий с адом всегда навлекает весь егона себя,тьма за ним смыкается, глубока.только мы проиграли всё, это даже весело:мы глядим, как движутся облака.