Путь оказался хоть и не дальним, но и не легким. То и дело приходилось огибать каменные завалы, обходить обрывы и трещины. Однако, через час с небольшим, путешественники уже спускались вниз по каменным валунам, где перепрыгивая с одного на другой, где осторожно, чуть ли не ползком съезжая с камня на камень. И вот все трое замерли на большом плоском камне. Перед самыми их ногами — в полуметре впереди — начиналось пурпурное озеро. Сквозь сиреневое марево, как через толщу воды, проглядывали близлежащие камни, но чем дальше вглубь — тем все более темным пурпуром наливалось бурлящее нечто, становясь почти фиолетовым в самой толще, докуда достигал взгляд.
Путники переглянулись. Не говоря ни слова, все трое одновременно шагнули в сиреневые “волны”.
— Стоп! — сказал вдруг Спиридонов, уже стоя по колене в “тумане”. Давайте-ка все же обвяжемся веревкой, иначе мы потеряем друг друга через три шага!
Он был безусловно прав. И он же, самолично, надежно обмотал пояс каждого веревкой так, что теперь по концам ее оказались привязанными мужчины, а между ними — посередине — Илма. От нее до каждого из них было метра по полтора — чтобы вытянув руку можно было коснуться ею вытянутой же руки соседа.
— Вот теперь пошли! — скомандовал участковый.
Погружение в пурпурно-сиреневый кисель началось. Первым скрылся в нем — сначала по пояс, и тут же, сразу — полностью, с головой — Спиридонов. Илма слегка замешкалась, и веревка, связывающая ее с участковым, туго натянулась и потянула девушку вниз. Илма оступилась и, взмахнув руками, разом ухнула в сиреневый туман. Алексей прыгнул вперед, чтобы подхватить девушку, но чуть-чуть не успел и, влекомый инерцией, нырнул за ней следом.
Алексей сгруппировался, ожидая падения на камни, но тут с силой тяготения произошел неожиданный казус: начавшееся падение неожиданно приостановилось, и Алексей на мгновение почувствовал состояние невесомости, а затем — резко, без перехода, верх и низ поменялись местами. Падая головой вниз, он почувствовал, что теперь уже, напротив, будто выныривает из сиреневого марева вверх. И уже в следующее мгновение под ногами появилась твердая опора. Сделав непроизвольно шаг вперед, Алексей споткнулся обо что-то, наподобие ступеньки, что, впрочем, ступенькой и оказалось. За первой последовала вторая, третья — и вот уже он поднялся над поверхностью “тумана” по пояс. Вокруг царил неясный полумрак, и глаза после солнечного света не сразу к нему привыкли. Но все же впереди себя, чуть выше, Алексей разглядел две знакомые фигуры.
— Все в порядке? — крикнул он своим спутникам.
— По-видимому — да, — отозвался Спиридонов. — Как ты, Илма?
— В порядке, — ответила девушка.
Наконец, зрение у всех троих адаптировалось к перемене освещения, и они поняли, что стоят на ступеньках бетонной лестницы внутри какого-то здания. Лестница поднималась еще на несколько ступенек и заканчивалась подобием обычной лестничной площадки жилого дома. А вот вниз она, видимо, уходила ранее в подвал, теперь же — в тот самый “черничный кисель”, откуда только что вынырнула наша троица. Вверх от площадки, как минимум этажа на три, также поднимались лестничные пролеты, а в стене была серая, на вид металлическая, дверь, с небольшим застекленным и очень грязным окошком над нею, из которого и исходил тусклый, но все же дневной, а не электрический, свет.
Отвязав от пояса веревку, Спиридонов осторожно приблизился к двери, сделав знак рукой остальным оставаться на месте. Прикоснувшись кончиками пальцев до двери, Иван Валентинович постоял секунд пять, словно собираясь с духом, а затем взялся за шарик ручки и медленно-медленно приоткрыл. Осторожно заглянул в образовавшуюся щель. Удовлетворенно хмыкнув, более решительно приоткрыл дверь - примерно наполовину - и высунул голову наружу. Через несколько секунд голова его снова показалась с внутренней стороны.
— Ничего необычного там нет, — негромко сказал Спиридонов. — По-моему, это Земля.
Алексей подошел к двери и тоже высунулся наружу. Перед собой он увидел пыльный пустырь с какими-то ржавыми железками, бочками, по обе стороны от пустыря высились серые, то ли складские, то ли промышленные здания, какие-то подсобные постройки, с противоположной стороны тянулся ряд гаражей, или ангаров. Но людей нигде не было видно. Или же это был выходной день, или же данное производство было недействующим, причем последнее показалось Алексею более вероятным, потому что несло от всего этого серого пейзажа каким-то унынием и заброшенностью. Унылую картину еще больше подчеркивало низкое серое небо с грязными рваными тучами, отчего непонятно было — какое же тут и сейчас время суток.
— Ну что, сделаем выход в мир? — спросил Алексей, обернувшись.
— А что нам остается? — отозвался Спиридонов.
Предположение о заброшенности данного места постепенно перерастало в уверенность. Вокруг было пусто и уныло, как на старом, забытом кладбище. Следов явного разрушения видно не было, однако окна мрачных серых зданий щерились разбитыми осколками стекол, многие — вообще зияли черной пустотой. Ветер гонял между зданиями пыль и мусор, и только его тихий шорох нарушал гнетущую тишину.
Вскоре троица подошла к длинному и высокому бетонному забору, окружающему территорию, и после пары сотен шагов вдоль него путники оказались наконец перед широкими воротами. Одна их створка была приоткрыта и противно поскрипывала, поворачиваясь от дуновений ветра.
За ворота первым вновь шагнул Спиридонов. И увидел город. Такой же серый и пустой, как и то, что осталось по другую сторону забора. Во всяком случае, он казался пустым. К Спиридонову, не дожидаясь его сигнала, вышли Алексей с Илмой и встали рядом.
— Не нравится мне здесь чего-то, — поежился Алексей.
— Это не мой дом, — грустно сказала Илма, хотя это и так уже было всем понятно.
— Так Земля это или нет? — спросил Спиридонов.
— Вон, смотрите, какая-то витрина! — показал в сторону одного из зданий Алексей. — Пойдем и посмотрим, что в ней выставлено. И на каком языке надписи.
Подойдя к стеклянной витрине, очень по виду земной, все разом остановились, вглядываясь внутрь. За толстым стеклом тянулись длинные стеллажи, но все они были совершенно пустыми.
— А где тут дверь? — сказал, покрутив головой, Алексей. — Вывеска-то должна же быть какая-нибудь!
Дверь вскоре нашлась. Но без вывески.
— Давайте внутрь зайдем, что ли! — начиная нервничать, предложил Алексей. — Что тут за прятки такие?!
Внутри, после света улицы, хоть и тоже тусклого, было совсем сумрачно. Ничего было толком не видно, кроме металлических скелетов стеллажей. И вдруг...
...свет так больно резанул по глазам, что все трое непроизвольно зажмурились. И тут же прямо в мозги всем троим полилась какофония голосов и звуков.
Первым открыл глаза Алексей. То, что он увидел перед собой, заставило его снова зажмуриться. Хотя, поразило-то его больше всего как раз то, что ничего необычного он не увидел! Просто его глазам открылся обычный магазин, заполненный товарами и... покупателями! Люди ходили между стеллажей, что-то выбирали, рассматривали, брали в руки, клали в сумки.... Обычные люди! Хотя... Открыв глаза вновь, Алексей понял, что люди не были обычными: головы их были непропорционально большими, руки — длинными, ноги — короткими, в чертах лиц тоже бросалась в глаза явная диспропорция, во всем остальном же — это действительно были люди, ну, если уж совсем точно: человекоподобные разумные существа, гуманоиды, одним словом!
Первым неосознанным порывом Алексея было броситься навстречу этим существам, поприветствовать их, порасспрашивать, рассказать о себе — установить контакт, одним словом. Но его остановило то, что странные покупатели странного магазина словно бы не замечали ни его, ни двух его спутников. Более того, один из гуманоидов направился вдруг прямо в сторону Алексея, причем взгляд его быль устремлен как бы сквозь землянина, а когда замешкавшийся Алексей не успел отойти вовремя в сторону — гуманоид прошел сквозь его тело. Хотя “прошел” — не то слово, поскольку сам Алексей при этом не почувствовал ничего, ни малейшего дуновения воздуха!