На самом деле я уговаривал Ханну все же заказать ей несколько разных ножен «под настроение» — моя вторая супруга оказалась весьма прижимиста насчет семейных капиталов, мол, «нам еще поместье покупать и обживать его»! И почти уговорил, но тут пришлось отправляться.
Услышав, как заговорил меч, барон начал озираться, но тут же спохватился.
— Неужели… — благоговейно проговорил он. — Госпожа Ханна Брейдау, знаменитый рыцарь Твердой руки? И… Добрая герцогиня! Или Госпожа?
— Они самые, — солнечно улыбнулась Рагна.
В сочетании с белой маской и зелеными огоньками глаз это производило то еще впечатление!
— Значит, его величество и в самом деле больше заинтересован в том, чтобы помочь мне, чем я думал! — Барон чуть ли не прослезился. — Спасибо, о боги! Спасибо вам, господа!
С Рагной и ее статусом герцогини-госпожи вышло так. Как я уже говорил, слухи о нас далеко нас опередили и прибыли в столицу раньше, чем мы. К тому времени в «народной версии» уже как-то органично уживались некромантша Рагна Брейдау и жена герцога Прен — их, разумеется, сочли одним человеком. То ли думали, что герцог женился на Рагне после смерти первой жены, то ли — что Рагна и была той первой женой королевской крови, то ли вообще не заморачивались династическими вопросами: откуда большинству простого люда знать, что Прены в родстве с королевской фамилией Хампстедов именно через ту самую женщину?
Замечу вскользь, что вообще-то, теоретически, ситуация, когда герцог взял в жены некромантшу-простолюдинку, маловероятна, но не полностью невозможна. Высшая аристократия не особенно охотно заключает браки с низшими сословиями, и диплом магической Академии тут не слишком повышает рейтинг потенциальной невесты! Но некроманты — действительно большая редкость, и особенно ценятся из-за своих целительских и боевых качеств, а также сновидческих возможностей. Так что для действительно крутой высококлассной специалистки, такой, как моя Рагна, запросто мог сделать исключение целый герцог.
В общем, из-за этих слухов дворцу даже пришлось выпустить — и распространить через газеты и с помощью герольдов, по старинке — разъяснение, в котором говорилось, что к отряду доблестного паладина Света Мишеля Доброго, направляющегося на бой с противным богам Темным Властелином, присоединилась опытная некромантка, за свои заслуги перед народом получившая прозвище Доброй Госпожи. И нет, это не оговорка: именно так было в сообщении канцлера — «госпожи». Потому что называть герцогиней лицо, не имеющее этого титула, пусть даже в виде прозвища, местным аристократам было — что удавиться!
Конечно, ни слова о том, что Рагна — лич, в этих официальных сообщениях не было, но слухи, опять же, не обманешь.
В результате о нашем предприятии узнала вся столичная публика, а все мы скопом получили народное прозвище Добряков-Мертвяков. С одной стороны, умереть от кринжа, а с другой, я так понял, что Мишель именно на что-то подобное и рассчитывал, когда не стал просить Рагну замаскироваться.
— Теперь им сложнее будет замести наши заслуги под ковер, — удовлетворенно сказал он.
— Мог хотя бы прозвище другое взять, — все же возмутился я. — В смысле, себе! А то совпадение так себе вышло…
— Согласен, забавно, но если ты думаешь, что прозвище «добрый» я сам себе выбрал, то ты заблуждаешься! — вздохнул Мишель. — Я бы предпочел что-нибудь, как у Ханны — Твердая рука. Или Стальной кулак, или Непобедимый клинок…
— То есть это тебе старшие товарищи подсуропили? — понял я.
— Ну да. За то, что я помог нескольким высокопоставленным посвященным решить некоторые деликатные проблемы, — поморщился Мишель. — Которые так просто было не решить. Где-то поговорил, где-то заплатил…
— А вам так можно? — удивился я. — В смысле — бог Света разрешает?
— Если по совести — можно, — твердо сказал Мишель. — Не всегда, правда, четко видно эту грань, когда «по совести» переходит в «как мне удобнее». Я, вроде, пока ни разу не оступился… — он снова очень тяжело вздохнул.
Детали я выспрашивать, понятное дело, не стал: ясно же, что Мишель «под неразглашением». Но сделал себе еще одну пометку, что мой первый здешний друг и нынешний командир — еще более сложная личность, чем мне представлялось. То есть так-то почти сразу стало понятно, что за блестящими доспехами, белым носорогом, безупречной вежливостью и мордой кирпичом скрывается натура живая, а значит, местами противоречивая. Но тут вдруг мне это стало особенно выпукло.