Первыми в поле выбежали скелеты. Двигались ребята на удивление шустро, хоть и механически. И хотя они периодически подворачивали ноги на кочках и падали, но на косточки от этого не рассыпались, вскакивали и бежали опять. Следом за ними должна была двинуться наша «поддержка» в лице людей барона Пита. И вроде бы даже двинулась. Мне показалось, что люди барона следуют за нами, когда я вывел Ночку в поле — но тут Ханна крикнула мне:
— Андрей, стой! Эти трусы застряли!
— Что⁈
Я обернулся. В темноте я и правда не мог разглядеть, что там копошилось на опушке леса, только смутно белели древки копий «вспомогательных бойцов». Однако было ясно, что никуда эта масса людей не движется.
— Да, стоят, — подтвердила Рагна, останавливая ездовую крысу рядом с нами. — Рыцари куда-то пропали, барон Пит тоже, а без них вооруженная обслуга никуда не двинется.
Ей было видно еще лучше, чем Ханне: она как-то объясняла мне, что воспринимает весь мир в комплексе, независимо от освещения. И особенно четко различает души разумных. Мысли или даже эмоции ей это читать не помогало, увы, но вот обнаруживать людей, которые пытаются скрыться за препятствием, — запросто.
Я выругался. Можно было сейчас развернуть Ночку и, грозя этому плохо вооруженному сброду мечом, погнать их на орков. Но толку от них без рыцарей, которые, служат основным острием удара? К тому же скелеты не могли обеспечить нам длительного преимущества, и, если мы хотели застать эльфийку врасплох, надо было спешить.
— Как там наши? — спросил я двухстихийного мага.
— Дерутся в коридорах, — отчитался он. — Баронские силы, кстати, которые должны штурмовать замок, тоже ни хрена не штурмуют! Торчат у ворот и ждут, как ьипа умные.
Ну ясно. Бароны, очень может быть, даже между собой сговорились, что помогать начнут только когда мы основательно потреплем Темного властелина. А не потреплем — так они спокойненько тогда разойдутся восвояси!
Но барон Окк-то хорош! От него я ожидал большей помощи: как-никак, именно его земли разорял Темный властелин!
С другой стороны, он один на один с этой бедой уже несколько лет, и от его дружины меньше всего осталось… Окк ведь несколько раз пытался дать отпор небольшим отрядам орков сам по себе.
— Ладно, действуем по плану — без учета посторонних! — велел я.
Блин, а мне казалось, я такую крутую НЛП-операцию провел, так дипломатично уговорил этих местных мудаков вписаться вместе с нами в дело, выгодное прежде всего для них — ведь понятно же, что если Темного властелина не унять, то они следующие!
Я потянул поводья, разворачивая Ночку в сторону орочьего лагеря. Очень вовремя: оттуда уже прилетел восторженный вопль Леу: «Свининка-а!!!»
Стемнело все еще не до конца, так что в поле видно было куда лучше, чем в лесу — во всяком случае, если бы рыцари Пита послали своих коней вскачь прямо сейчас, скорее всего, они успели бы пересечь пространство до первых орочьих палаток при остатках солнечного света. Мне, к счастью, об этом не надо было думать: Ночка выбирала, куда наступить, легко и непринужденно — а упасть и переломать кости моей первой супруге вовсе не грозило!
Мы с Колином по-прежнему ехали на ее спине, почти как на диване.
А самое красивое, что я мог наблюдать, отлично было видно и в темноте! А именно: атаку Леу на кабанных орков!
Моя третья супруга преобразилась: приняла вид, куда более аэродинамический и лучше приспособленный для полета, чем ее болотный облик или тот, в котором она летала на разведку (отличный от болотного только более широким и устойчивым крылом). Теперь же формой тела Леу больше напоминала птеродактиля или летучую мышь, а хищной изогнутой формой крыла — скорее, что-нибудь авиационное, чем имеющее отношение к «естественному» полету!
И в самом деле, какой нафиг естественный полет у такого чудища! Она же явно непрерывно магичит, чтобы поднять себя в воздух!
И еще — Леу дышала огнем!
Если совсем уж по-честному, это были довольно дохленькие струйки и даже издалека становилось ясно: орков они разве что напугают, серьезных ожогов не причинят. Но это издали. Думаю, если на тебя пикирует крылатый монстр, весь окутанный языками пламени, то рациональная способность оценивать опасность отключается даже у закаленного в боях орка! Хотя бы потому, что воин, переживший много боев, — это прежде всего воин, приученный реагировать на любую неизвестную или неожиданную опасность, как на максимально серьезную!