— Я тоже, — отозвался Коллинз и тут же нажал «отбой», так как любопытный сосед стал крутиться рядом, прислушиваясь к разговору. Какое счастье, что Мартин вернулся! Теперь его вечера станут не такими тоскливыми, как были до этого без него.
Теперь парню стало не до занятий. Он переставал записывать то, что говорил преподаватель, и мечтательно расплывался в улыбке. Коллинз потряс головой — надо сосредоточится, а то ведет себя, как девушка в предвкушении свидания. Вон и преподаватель обратил внимание на его идиотскую улыбку, и сосед подозрительно стал коситься. Сразу, как только их отпустят с занятий, он вызовет такси и помчится к дому мадам Лежер, экономить будет исключительно на времени — раз Мартин зовет к себе, значит его матушки не будет ближайшие пару дней точно…
Еще в дверях Коллинз привлек к себе парня и впился ему в губы горячим страстным поцелуем.
— Погоди, — попросил его тот, стараясь выпростаться из объятий. — Не сейчас. У меня для тебя сюрприз есть.
— Все сюрпризы потом, — Коллинз теснее прижил к себе Мартина. — Все потом.
— Охнереть!* — раздался рядом удивленный детский голосок. — Мужики и целуются.
Коллинз отстранился от Мартина и взглянул сверху вниз на того, кому принадлежал голос. На него снизу вверх смотрели изумленные голубые глаза, принадлежавшие рыжему мальчику лет четырех, который держал на поводке Фаину, кот же Шалли меховой тряпочкой обреченно свисал с его руки.
— Это и есть твой сюрприз? — Коллинз все сразу понял.
— Он самый, — грустно вздохнул Мартин. — Я тебе пытался перезвонить, но ты отключил телефон. Его родители, мои родственники, собрались на какую-то благотворительную вечеринку, которую они, ну, никак пропустить не могли. У няни Юри какие-то срочные дела вдруг организовались, и она тоже никак с ребенком не могла посидеть. А я к их великой радости только что вернулся, и у меня якобы не было ничего запланировано на сегодняшний вечер. Не мог же я им сказать, что жду тебя в гости.
— Значит, ты Юри, — Коллинз присел на корточки перед мальчуганом. — А я Коллинз.
И он протянул руку для знакомства. Мальчик фыркнул, стукнул своей маленькой ладошкой по его протянутой руке и, гордо вскинув голову, покинул прихожую, волоча за собой на поводке упирающуюся всеми четырьмя лапами Фаину и жалобно мяукающего кота.
— И что будем делать? — снова вздохнул Мартин. Ему совершенно не хотелось, чтобы Коллинз, обидевшись, что ничего у них не получится, ушел.
— Водиться с малышом, — отозвался на удивление бодро парень. — До которого часа нам предстоит пробыть в его обществе?
— До утра, — Мартин вздохнул еще раз.
— Надеюсь, он бессонницей не страдает, — хмыкнул в ответ Коллинз, направляясь в холл вслед за ребенком.
Только его там не оказалось.
По мяуканью кота и визгу Фаины парни определили, что Юри дрессирует собачку в ее комнате, параллельно поглощая хрустящие подушечки из ее же тарелки. Кот по-прежнему обреченно висел у него на руке. С большим трудом и посредством длительных переговоров с Юри Коллинзу удалось отстоять собачий корм. Но убедить мальчика, что это люди не едят, он не смог.
Тот протягивал ему тарелку и повторял: — Ты попробуй, как вкусно. Нет, ты только попробуй.
И если Коллинз пытался отставить в сторону предложенное угощение, сразу переходит на визг. Пришлось попробовать еды из собачьей тарелки не только ему, но и Мартину, так некстати пришедшему следом, только после этого Юри позволил себя увести из собачьей комнаты. Но кота и собаку мальчик не бросил, несмотря на то, что Фаина категорически не шла своими ногами, а, упираясь всеми четырьмя лапами, скользила по паркетному полу.
Следующим этапом был съеден кошачий суп прямо из миски Шалли.
— Тебя, что, дома не кормят? — попытался возмутиться Коллинз. Впрочем, от кошачьего супчика он и сам бы не отказался.
— Кормят, — невозмутимо отозвался Юри. — Но я лев, царь зверей, и должен знать, чем кормятся мои подчиненные.
— Узнал? — строго спросил Коллинз. — А теперь дуй отсюда.
— Фу-фу, — подул мальчик, сделав губы трубочкой, и лукаво посмотрел на парня. — Еще дуть или хватит?
Далее после собачьих хрустяшек и кошачьего супа у Юри появилась жажда. Причем нестерпимая. Но пить соки и воды, что были в холодильнике на кухне он категорически отказывался, требуя особенный напиток, причем не мог объяснить, какой именно. Пришлось включить телевизор и посредством рекламы выяснить, что поили дома мальчика исключительно кока-колой. Мартин от ужаса схватился за голову, а Коллинзу пришлось отправиться в ближайший супермаркет, чтобы отовариться напитком.
Кока-колу пришлось пить всем, включая животных, а кто сопротивлялся или отказывался, Юри, царь зверей, немилосердно наказывал. Нет, он никого не обижал, не дрался, но, заставляя, визжал при этом так, что уши закладывало, пришлось соглашаться. Даже кот полакал немного от греха подальше.
Около полуночи Юри, наконец, соизволил отпустить всех на отдых и сам отправился в кровать.
Коллинз с Мартином, просидев честно полчаса в холле, тоже пошли в спальню.
Они зажгли ночник, прислушиваясь к каждому постороннему звуку, поставили рядом с кроватью лубрикант и, разорвав упаковку, положили презерватив.
Вроде бы все тихо — их маленький тиран, царь зверей, спит без задних ног.
Коллинз склонился над Мартином, собираясь его поцеловать.
— Фу, какой скользкий и некрасивый шарик, — раздалось над ухом. — А зачем у него пимпочка? Надуй мне его.
Голос говорил без остановки и совсем не был сонным.
— Ты почему не спишь? —спросил у Юри Коллинз, скатываясь с Мартина, который зарылся с головой под одеяло, и ложась рядом.
— Не спится что-то, — отозвался мальчик и протянул презерватив Коллинзу, который, вероятно, следовало надуть.
— Ой, — схватился он за живот и согнулся пополам. — Ой!
— Что-такое? — заволновался Коллинз. Не похоже было, что Юри так шутит.
— Там внутри бурлит и очень больно.
В глазах ребенка был неподдельный испуг.
— Ой! — он зажал рот ладошкой.
Коллинз все понял. Он, даже не пытаясь прикрыть свою наготу, метнулся в кладовку и вернулся оттуда с тазиком.
— Плюй сюда, — строго приказал он Юри. Хотя мог этого и не делать, желудок того с радостью избавился от ненужного содержимого.
— Врача вызывай! — скомандовал Коллинз Мартину, выдергивая того из-под одеяла.
Приехавший врач, осмотрев мальчика, сказал, что ничего страшного, даже промывания не потребуется, но побыть с ребенком и понаблюдать за ним все же придется.
Коллинз уложил Юри в его комнате, рядом с кроватью поставил тазик на всякий случай, а сам присел на полу и начал рассказывать сказку. «Это большие мальчики могут спать в одной постельке, а у маленьких должна быть отдельная», — перед этим многозначительно изрек Юри.
— Коллинз, — сказал он под утро, все не мог уснуть, боялся, что ему снова плеваться захочется, — ты мне понравился, и сказка у тебя интересная, я буду тебя слушаться и не стану больше задирать.
— Ты уж не задирай и Мартина, и Фаину, и Шалли авансом, — попросил его парень за всех.
Зря Коллинз сказал новое слово — Юри наморщил лоб, пытаясь его запомнить и представить, как оно выглядит. В следующий раз он обязательно найдет этот аванс и только им будет задирать всех остальных.