Но, как не странно, чаще всего техники от этого недуга страдают. Почему не знаю, но есть мысль. Может потому, что рабочие народ простой. Мы, подвижной состав, с башней не дружим, для кого твари — ужас, до дрожи в коленях, а мне нравится их крошить. Вот никому не скажу, но нравится! По особому живым себя ощущаю, адреналин играет. Да и атаку отобьешь, присядешь и закуришь. Под землей нельзя, но в такой ситуации можно. И кто-нибудь из работяг стопку настойки протянет, из специально припрятанной фляжки — традиция! Сидишь, куришь, отпускает тебя и так хорошо! Да и с монстрой, норовистой — удовольствие работать. Она злая, от нее злоба подземная так и плещет, а я злее, заставлю тебя подчиниться!
А технари… Они и с образованием, не хуже моего, но без куража. Вот их и ломает подземка. Образование он же требует особого склада психики, подвижной, да и фантазия нужна, одна поломка на другую никогда не похожа. Думать нужно, решать, как конкретно сейчас поступить. Отправить деталь на верх или здесь починить. Разрешить составу выйти на линию или нет. Это только со стороны кажется, что в технике все просто и взаимозаменяемо. В реальности, особенно с нашей техникой, все не так. Каждый состав индивидуален, вроде по одному проекту собраны, но отличия всегда есть. Это не мясорубки, которые тупо отливают в одной форме.
Сидеть и тупо смотреть на панель пульта не просто скучно, но и уснуть можно. Василек первый пришел к этому выводу — я слишком кипел и возмущался. Начал травить байки, а у него они были интересные, он сверху, из семьи железнодорожников. Потянуло его от паровиков к нашим монстрам. Уж не знаю почему. Не думаю, что его родители были рады такому выбору сына. Но он служит у нас и уже почти три месяца, после учебки. Значит смог убедить своих или просто смог забить на их возражения. Пока совсем зеленый, но есть шанс, что станет таким зубром, что всех нас за пояс заткнет.
Так вот, он начал травить байки, которые слышал от родственников с обслуги паровозов. Начало истории я не расслышал, занят был своими мыслями, кипением говн в голове. Но потом начал прислушиваться.
— И вот, он решил, что нужно обойти эту очередь на отправку. А парень был ушлый, пошел подписывать наряд на поездку и между делом тетке, которая отправкой поездов говорит: «Мой помощник с головой не очень дружит. Если задерживаемся может хватануть, что потяжелее и пойти, крушить все, что видит. Если есть возможность, отправьте нас побыстрее. Не хочу за его художества отвечать!» А тетка носом крутит, знаешь, нарядчицы-разнарядчицы, контролерши очень много о себе думают. Есть у них маленькая власть, так они ее используют по полной. В общем, та его послала. Но Потап был не лыком шит, подошел к своему помогале и говорит: «Там на станции, у нарядчицы какие-то проблемы. Возьми большой разводной ключ, помоги бабе»! Тот, не думая лишнего схватил эту дуру и пошел на вокзал. Идет, спокойно так, а та, увидела его с ключом и обоссалась! Свалила с поста, до утра найти не могли! Быстро уйти дядьке не удалось, но народ ржал над этим еще пару месяцев. А та дурища так ничего и не поняла. А вот еще…
— Василек, если будешь рассказывать свои тупые наземные байки, я начну подземные травить. А они у нас стремные. Сам описаешься.
— Ну и что прикажешь делать? Тупо смотреть на пульт — ведь уснем!
— Прав. Надо подумать, чем сон отгонять, но твои байки усыпляют хуже опиумной воды.
— А можно, мне в туалет? Что-то приспичило.
— Давай беги, хорошо, что сейчас приспичило.
И стоило Васильку уйти в сортир, вторая бригада за сигналила, а ведь она по путям идет, полотно проверяет. Проблем быть не должно.
— Да, слушаю.
— Здесь Пахомыч. Видел что-то странное, существо, типа человека в серебристом плаще. Прошли осторожно дальше и увидели стаю черновиков, распластанных, словно шпагой. Или топором. Опасности нет, но оповестить надо, понимаешь.
— Ясно, одна тварь порвала других. Бывает. Идите осторожно, старайтесь не нарываться. Если что, прячемся за щиты, отступаем и ждем меня. Но проблема, мне в напарники Василька дали. Так что, лучше отступайте. Пока что, пока доберусь. Не рискуйте. У меня еще внизу шесть бригад. Всех прикрывать сложно будет.
— Все понято. Рисковать не будем.
Вот и хорошо. Этой ночью всем нам нужно не рисковать. Работать осторожно, если что, завтра полная смена разберется. Глянул на часы, полночь минула. Сейчас дело закипит, только успевай.
Василек вернулся:
— Было что? — спрашивает.
— Спокойно все. Полночь миновала, счаз вызовы посыплются. Ты до этого в ночную ходил?