Население выходило навстречу князю с поклонами и подносило подарки. Этот стародавний обычай, как пережиток, сохранился и до наших дней: государя у нас и теперь встречают хлебом-солью. Это и есть древний "дар". Подарки, полученные во время полюдья, стали называться "полюдьем даровьным". Здесь полюдье означало уже сбор, именно сбор даров, так что "дар" и "полюдье" здесь слились».654 Но М. А. Дьяконов тут же делает поворот, заявляя, что «во время объезда территории князь мог получать не только подарки, но и дани, судебные пошлины, корм. Под "полюдьем" в смысле сбора могли разуметься и эти сборы».655 Более последовательно решал вопрос о дани и полюдье М. Д. Приселков, по которому «Киевское государство середины X века представляло собою, во-первых, основное ядро из трех княжеств — Киевского, Черниговского и Переяславского, называвшихся Русью, Русскою землею, и, во-вторых, подчиненные этой Руси силою меча киевского князя земли, которые платили Киеву полюдье». Собираемое с подвластных Русской земле областей полюдье шло на содержание дружины князя. Но у покоренных Киевом племен были свои правители, которых нужно было содержать. Поэтому, кроме полюдья, предназначенного киевскому князю и его дружинникам, населению завоеванных областей приходилось выделять средства для собственных властителей. Эти средства М. Д. Приселков и считает данью. «Что полюдье в землях, подвластных Русской земле, представлялось повинностью населения поверх обычных повинностей в пользу своей местной власти, — убеждает ученый,— лучше всего подтверждается из тех документов, где еще живет этот термин. Там везде... различается "дань" местной власти от "полюдья" как высшей дани».656 Независимо от того, верно или неверно истолковал дань и полюдье М. Д. Приселков, само разграничение этих понятий — бесспорная заслуга ученого.
М. Д. Приселкова поддержал В. В. Мавродин: «Дань и полюдье в источниках разграничиваются. М. Д. Приселков высказал вполне убедительное предположение, что полюдье было формой расплаты "великого князя Руского" со своей наемной дружиной, состоявшей из варягов. Эти наемные дружины, "все Руссы", отправлялись с наступлением зимы в отведенные им земли. Здесь они "кормились" всю зиму, собирали известное количество товаров для предстоящего торга в Константинополе...».657 Следовательно, «"дань" — не "полюдье". "Полюдье" не платит "Русь", Русь внутренняя, коренная: Киев, Чернигов, Переяславль. Оно распространяется лишь на земли подвластных Киеву славянских племен, "Русь внешнюю"».658 Нельзя, однако, сказать, что В. В. Мавродин полностью копировал М. Д. Приселкова. Он дал несколько отличное от своего предшественника толкование дани. Если М. Д. Приселков усматривал в дани платежи «примученных» племен собственным князьям, собираемые сверх полюдья, получаемого киевским князем и его дружиной, то В. В. Мавродин под данью понимал сбор, предназначенный только для властителя из Киева.659 Необходимо отметить эволюцию взглядов В. В. Мавродина на дань и полюдье. В одной из поздних его работ читаем: «"Люди" — члены бесчисленных вервей и миров Древней Руси — находятся в определенных отношениях к князьям. Князья, не утратившие черт племенных владык, довольствуются определенными приношениями, собираемыми во время полюдья».660 Совсем «иное дело сельское "людье" покоренных земель. Сам факт покорения, подчинения был неразрывно связан с обложением данью. Не случайно прдчинение князю и уплата дани стали синонимами, что нашло отражение даже в современном термине "подданный».661
Б. А. Рыбаков сперва был склонен различать дань и полюдье по местам их сбора. Подобно М. Д. Приселкову и В. В. Мавродину, следовавшим за василевсом Константином Багрянородным, историк делил Русь на внешнюю и внутреннюю. Но плательщики дани и полюдья ему виделись иначе, чем М. Д. Приселкову и В. В. Мавродину. Он говорил: «Далекий Новгород и земли данников — это внешняя Русь. Ко внутренней Руси нужно отнести те области вокруг Киева, где князь сам собирал полюдье».662 Затем Б. А. Рыбаков стал рассуждать по-другому, смешивая дань с полюдьем и распространяя последнее на огромную территорию покоренных Киевом восточнославянских племен.663
Пыталась отделить дань от полюдья В. И. Горемыкина. По ее словам, «первые князья из династии Рюриковичей, очевидно, не имели земельных владений. Кормление, "стол" себе и дружине добывали либо путем обложения данью соседних народов, либо путем полюдья в подвластные земли. Короли вестготов, остготов, лангобардов и других также в значительной степени кормились за счет налоговых поступлений, прежде всего с покоренного населения, а также и грабежа соседей».664 В принципе подход у В. И. Горемыкиной приемлемый, тогда как разрешение задачи запутывает вопрос. На Руси Х в. «покоренное население» — это древляне, северяне, радимичи, вятичи и прочие восточнославянские племена, завоеванные Киевом. Но они, как явствует из летописных источников, платили дань, а не полюдье.